Лентовский, Александр Егорович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александр Егорович Лентовский
Научная сфера:

медицина

Учёное звание:

профессор

Альма-матер:

Казанский университет

Александр Егорович Лентовский (17981867, Старая Майна, Самарская губерния) — российский медик, один из первых академических преподавателей клинического акушерства в России, профессор Казанского университета.



Биография

Александр Лентовский, родившийся в 1798 году, получил образование вначале в Казанской гимназии, а затем в Казанском университете, где обучался с 1811 по 1815 год, получив степень кандидата медицины. В 1816 году был направлен для завершения специального образования в Московское отделение Медико-хирургической академии и через два года выпущен как лекарь. Служил уездным врачом в Лаишеве (Казанская губерния)[1].

В 1821 году Лентовский получил должность адъюнкта повивального дела в Казанском университете. Одновременно выполнял обязанности ординатора университетской больницы и помощника доктора при клинике; некоторое время также был библиотекарем, но из-за загрузки по основной специальности вскоре от этой работы отказался. В университете Лентовский преподавал также физиологию (с 1821 по 1828 год), общую патологию (с 1822 по 1828), судебную медицину (в 1823 году) и клинику (с 1825 по 1828 и в 1833 году). В 1823 году утверждён экстраординарным, а в 1828 году — ординарным профессором повивального искусства. Эта кафедра за ним был сохранена при реорганизации университета по уставу 1835 года. В 1833 году, когда в университете освободилась кафедра патологии и терапии, на занятие этой кафедры выдвигался Лентовский, но министерство не утвердило его кандидатуру, лишь временно вверив ему должность директора клиники при кафедре[2], которую он и занимал до 1836 года[3].

В 1848 году Лентовский утверждён в звании заслуженного профессора[1]. Три срока (в 1829—1834 и в 1841—1845 годах) занимал пост декана медицинского факультета[2]. В 1853 году, завершая академическую деятельность, он был назначен директором Николаевского детского приюта. Позже переселился из Казани в Старую Майну (Самарской губернии), где и умер в 1867 году[1].

Научная работа

Источники расходятся в вопросе о том, имел ли Лентовский степень доктора медицины: если Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона указывает, что он получил эту степень ещё в 1822 году[3], то, согласно Русскому биографическому словарю, в 1836 году Казанский университет делал представление о присвоении ему почётной степени доктора медицины, но министерство это представление отклонило[1].

Лентовский был пионером акушерства в Казани. Им было открыто в 1833 году акушерское отделение в клинике при Казанском университете[2], и он же ввёл в университете клиническое преподавание повивального дела. В 1830 году, вместе с профессором Л. Л. Фогелем, он проводил исследование воды Сергиевских минеральных источников. Среди изданных работ Лентовского — «Медико-топографическое описание г. Казани» (опубликовано в «Казанском вестнике» за 1831 год) и «Взгляд на гигиену новорожденных детей» (там же, 1832 год). При этом один из учеников Лентовского, доктор А. И. Ильинский, даёт ему в своих мемуарах развёрнутую уничтожающую характеристику, описывая его как душевнобольного человека, плохого специалиста-практика и обладателя ненаучных взглядов на предметы, которые он преподавал[4].

Напишите отзыв о статье "Лентовский, Александр Егорович"

Примечания

  1. 1 2 3 4 Лентовский, Александр Егорович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.М., 1896—1918.
  2. 1 2 3 [kgmu.kcn.ru/ubi/index.php?option=com_content&view=article&id=291:2012-10-23-07-24-41&catid=6:uface&Itemid=45 Лентовский Александр Егорович] // Казанский государственный медицинский университет (1804—2004 гг.): Заведующие кафедрами и профессора: Биографический словарь / Под ред. В.Ю.Альбицкого, Н.Х.Амирова. — Казань : Магариф, 2004.</span>
  3. 1 2 Лентовский, Александр Егорович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  4. Ильинский А. И. [www.runivers.ru/bookreader/book398732/#page/16/mode/1up За полстолетия: 1841-1892. Воспоминания о пережитом] // Русская старина. — 1894. — № 4. — С. 13-25.
  5. </ol>

Отрывок, характеризующий Лентовский, Александр Егорович

– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.