Леова
Город
Леово
Leova
Показать/скрыть карты
|
Лео́ва (молд. Leova, Леово) — город в Молдавии, центр Леовского района. Расположен на левом берегу реки Прут в 22 км к северо-западу от железнодорожной станции Яргара.
Содержание
Герб
Дата принятия: 1934 год.
Описание: В красном щите серебряный зубчатый пояс, перед которым стоит серебряный лев. Щит увенчан золотой городской короной с 3 башнями[1].
История
Согласно переписи населения от 29 декабря 1930 года приблизительно две трети населения составляли румыны/молдаване, 35,5 % — евреи.
Во времена МССР в Леово работали эфирномасличный, маслосыродельный и винодельческий заводы. В 1972 году город насчитывал 9589,2 тыс. жителей, а в 1991 году — 12000,2 тыс. человек.
Население
Национальный состав
Национальный состав города согласно переписи населения 2004 года[2]:
Этническая группа | Население | % |
---|---|---|
Молдаване</br>Румыны | 8,435</br>150 | 84.12%</br>1.50% |
Русские | 629 | 6.27% |
Болгары | 349 | 3.48% |
Украинцы | 278 | 2.77% |
Гагаузы | 99 | 0.99% |
Цыгане | 28 | 0.28% |
Другие | 63 | |
Итого | 10,027 | 100% |
Известные уроженцы
- Горбенко, Мстислав Мстиславович (род. 1947) — советский альпинист.
- Сакциер, Мотл-Герш Абрамович (1907—1987) — бессарабский еврейский поэт и драматург.
- Теодорович, Ион (1954—1992) — молдавский композитор и певец, младший брат Петрэ Теодоровича.
- Теодорович, Петрэ (1950—1997) — молдавский композитор.
- Фихман, Яков Ильич (1881—1958) — еврейский поэт и переводчик.
- Цибульская, Юлия Георгиевна (род. 1933) — молдавский советский композитор, музыковед, педагог.
- Шафер, Наум Григорьевич (род. 1931) — советский и казахский музыковед.
- Янкелевич, Идл (1909—1994) — бельгийский и французский скульптор.
Источники
Напишите отзыв о статье "Леова"
Ссылки
- [kehilalinks.jewishgen.org/leova Леова] — страница проекта JewishGen KehilaLinks (англ.)
|
Отрывок, характеризующий Леова
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.