Вулф, Леонард

Леонард Сидни Вулф
Leonard Sidney Woolf
Бюст Леонарда Вулфа
Дата рождения:	25 ноября 1880(1880-11-25)
Место рождения:	Лондон
Дата смерти:	14 августа 1969(1969-08-14) (88 лет)
Место смерти:	Родмелл, Восточный Суссекс
Гражданство:	Великобритания
Род деятельности:	политический теоретик, писатель, издатель, государственный служащий
Годы творчества:	1913—1969
Язык произведений:	английский

Леонард Сидни Вулф (англ. Leonard Sidney Woolf; 25 ноября 1880, Лондон — 14 августа 1969, Родмелл) — английский политический теоретик, писатель, издатель и государственный служащий, муж писательницы Вирджинии Вулф.

Начало жизни

Леонард Вулф родился в Лондоне и был третьим из десяти детей Соломона Риза Сидни, еврейского барристера и королевского адвоката, и Марии (в девичестве де Йонг). После смерти отца в 1892 году Вулф был отправлен в школу Arlington House School возле Брайтона, Суссекс.

C 1892 по 1899 годы он посещал школу Святого Павла в Лондоне, а в 1899 году выиграл стипендию в Тринити-колледже Кембриджского университета, где стал членом закрытого интеллектуального общества «Кембриджские апостолы». В это общество также входили Литтон Стрейчи, Джон Мейнард Кейнс, Джордж Эдвард Мур, Эдвард Морган Форстер, Бертран Рассел. Тоби Стивен, брат Вирджинии Стивен, был дружен с «апостолами», хотя сам и не входил в их число. В 1902 году Вулф получил степень бакалавра искусств, но остался в университете на пятый год, чтобы сдать экзамен на право работать на государственной службе.

В октябре 1904 года Вулф переехал на Шри-Ланку для работы в Государственной службе Цейлона в Джафне, а затем в Канди. Он вернулся в Англию в мае 1911 года, намереваясь остаться там в течение годичного отпуска, но в начале 1912 года ушёл в отставку и в том же году женился на Аделине Вирджинии Стивен (Вирджинии Вулф).

Как пара, Леонард и Вирджиния Вулф приобрели влияние в группе Блумсбери, в которую входили и другие «апостолы». В декабре 1917 года Вулф стал одним из сооснователей Клуба 1917, который встречался на Джеррард-стрит, Сохо.

Литературная деятельность

После женитьбы Вулф занялся литературным творчеством и в 1913 году опубликовал свой первый роман «Деревня в джунглях» («The Village in the Jungle»), основанный на годах, проведённых на Шри-Ланке. В 1916 году, во время Первой мировой войны, Вулф был признан непригодным для военной службы по медицинским показаниям и занялся политикой и социологией. Он вступил в Лейбористскую партию и Фабианское общество, регулярно писал для журнала «New Statesman». В 1916 году он написал книгу «Международное правительство» («International Government»), в которой предлагал создать международную организацию, чтобы восстановить мир.

Так как его жена страдала от душевной болезни, Вулф посвятил значительную часть своего времени заботе о ней (сам он также страдал от депрессии). В 1917 году Вулфы купили небольшой ручной типографский станок; благодаря ему они основали издательство «Hogarth Press». Их первым проектом стал памфлет, напечатанный и переплетённый вручную. В течение десяти лет «Hogarth Press» стало полноценным издательским домом. Вулф руководил издательством до самой смерти. Психические проблемы Вирджинии продолжались и в 1941 году привели к её самоубийству. После смерти жены Леонард влюбился в замужнюю художницу Трекки Парсонс.

В 1919 году Вулф стал редактором «International Review», также он редактировал международный раздел в «Contemporary Review» (1920—1922). Он был литературным редактором «Nation Athenaeum» (1923—1930), соредактором «The Political Quarterly» (1931—1959) и некоторое время служил секретарём консультативного комитета Лейбористской партии по международным и колониальным вопросам.

В 1960 году Вулф снова посетил Шри-Ланку и был удивлён теплотой приема и тем, что его до сих пор помнят. Вулф принял степень почётного доктора в новом на тот момент Университете Суссекса в 1964 году, а в 1965 стал членом Королевского литературного общества. В 1966 году, однако, он отказался от Ордена Кавалеров Почёта.[www.cabinetoffice.gov.uk/sites/default/files/resources/document2012-01-24-075439.pdf]

Семья

Одна из девяти сиблингов Леонарда Вулфа, Белла, также стала писательницей.

Смерть

Вулф умер 14 августа 1969 года; после кремации его прах был захоронен под вязом в саду их с Вирджинией дома в Суссексе. Его бумаги были переданы Университету Суссекса.

Работы

• The Village in the Jungle — 1913
• The Wise Virgins — 1914
• International Government — 1916
• The Future of Constantinople — 1917
• Cooperation and the Future of Industry — 1918
• Economic Imperialism — 1920
• Empire and Commerce in Africa — 1920
• Socialism and Co-operation — 1921
• Fear and Politics — 1925
• Essays on Literature, History, Politics — 1927
• Hunting the Highbrow — 1927
• Imperialism and Civilization — 1928
• After the Deluge (Principia Politica), 3 vols. — 1931, 1939, 1953
• Quack! Quack! — 1935
• Barbarians At The Gate — 1939
• The War for Peace — 1940
• A Calendar of Consolation — избранное, 1967

Автобиографические работы

• Woolf Leonard. Sowing: an autobiography of the years, 1880–1904. — London: Hogarth Press, 1960. Published in America as Woolf Leonard. Sowing: an autobiography of the years, 1880–1904. — 1st American. — New York: Harcourt, Brace, 1960. — ISBN 978-0-15-683945-7. Also OCLC [www.worldcat.org/oclc/1339821 1339821].
• Woolf Leonard. Growing: an autobiography of the years 1904–1911. — 1st American. — New York: Harcourt, Brace & World, 1961. Also OCLC [www.worldcat.org/oclc/21246847 21246847] (1977), OCLC [www.worldcat.org/oclc/67527334 67527334] (1967).
• Woolf Leonard. Diaries in Ceylon, 1908–1911, and Stories from the East: records of a colonial administrator. — London: Hogarth Press, 1963. Also OCLC [www.worldcat.org/oclc/4194108 4194108]
• Woolf Leonard. Beginning again: an autobiography of the years 1911–1918. — London: Hogarth Press, 1964. — ISBN 978-0-7012-0250-7. Published in America as Woolf Leonard. Beginning again: an autobiography of the years 1911–1918. — 1st American. — New York: Harcourt, Brace & World, 1964.
• Woolf Leonard. Downhill all the way: an autobiography of the years 1919–1939. — 1st American. — New York: Harcourt, Brace & World, 1967.
• Woolf Leonard. The journey not the arrival matters: an autobiography of the years 1939–1969. — London: Hogarth Press, 1969. — ISBN 978-0-7012-0326-9. Published in America as Woolf Leonard. The journey not the arrival matters: an autobiography of the years 1939–1969. — 1st American. — New York: Harcourt, Brace & World, 1969.

Отрывок, характеризующий Вулф, Леонард

Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.