Слаткин, Леонард
| Леонард Слаткин | |
 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Полное имя |
англ. Leonard Slatkin |
| Дата рождения |
1 сентября 1944 (79 лет) |
| Место рождения | |
| Страна | |
| Профессии | |
Леонард Слаткин (англ. Leonard Slatkin; род. 1 сентября 1944, Лос-Анджелес) — американский дирижёр.
Содержание
Биография
Сын скрипача Феликса Слаткина и виолончелистки Элинор Аллер. Его предки по отцу (их фамилия была Злоткин) переселились в США из Могилёва-Подольского в 1913, среди родственников по матери — двоюродный дед Аллер, виолончелист и дирижёр Модест Альтшулер.
Учился в Индианском университете в Блумингтоне, в городском колледже Лос-Анджелеса, в Джульярдской школе. Как дирижёр дебютировал в 1966 году.
Карьера
В 1968 Вальтер Зюскинд назначил Слаткина помощником дирижёра Сент-Луисского симфонического оркестра, Слаткин занимал этот пост до 1977, после чего стал музыкальным консультантом симфонического оркестра Нового Орлеана.
В конце 1970-х — начале 1980-х Слаткин провёл серию Бетховенских фестивалей с симфоническим оркестром Сан-Франциско. В 1979 вернулся в Сент-Луисский симфонический оркестр и оставался там до 1996; с этим коллективом связан ряд значительных событий в творческой биографии Слаткина — в частности, первая цифровая стереофоническая запись в 1985 г. музыки балета П. И. Чайковского «Щелкунчик».
В 1996 стал музыкальным директором Национального симфонического оркестра, его контракт завершился в 2008.
В 2000—2004 одновременно — главный дирижёр симфонического оркестра Би-Би-Си, в 2001 стал вторым за всю историю (после Чарльза Маккераса в 1980) небританским дирижёром заключительного концерта Променадных концертов Би-би-си.
С 2004 — главный приглашённый дирижёр симфонического оркестра Лос-Анджелеса, а с 2005 — Лондонского королевского филармонического оркестра.
В 2006 — музыкальный консультант симфонического оркестра Нэшвилла.
С 2007 — музыкальный директор Детройтского симфонического оркестра.
С 2008 — директор Питсбургского симфонического оркестра.
В сезоне 2010 / 2011 музыканты Детройтского симфонического оркестра под управлением Слаткина устроили забастовку, на несколько месяцев полностью прекратив выступления в связи со снижением заработной платы[1].
Репертуар
Вивальди, Бах, Гайдн, Бетховен, Чайковский, Рахманинов, Малер, Барток, Гершвин, Прокофьев, Шостакович, Барбер и другие композиторы XIX—XX в.
Напишите отзыв о статье "Слаткин, Леонард"
Примечания
- ↑ [www.nashvillescene.com/nashville/conductor-leonard-slatkin-sits-on-the-sidelines-as-his-orchestra-in-detroit-self-destructs/Content?oid=2300699 Conductor Leonard Slatkin sits on the sidelines as his orchestra in Detroit self-destructs]
Ссылки
- [www.leonardslatkin.com Официальный сайт]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Слаткин, Леонард
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
