Мерзин, Леонхард Рихардович

Мерзин, Леонхард Рихардович
Leonhard Merzin
Дата рождения:	10 февраля 1934(1934-02-10)
Место рождения:	Роэла (Ляэне-Вирумаа), Эстония
Дата смерти:	2 января 1990(1990-01-02) (55 лет)
Место смерти:	Тарту, Эстония
Гражданство:	СССР СССР
Профессия:	актёр, театральный режиссёр, художник
Карьера:	1964—1986

Леонха́рд Ри́хардович Ме́рзин (10 февраля 1934, Роэла, — 2 января 1990, Тарту) — эстонский советский актёр театра и кино, театральный режиссёр, художник.

Биография

Леонхард Мерзин родился в эстонском посёлке Роэла. В 1964 году окончил училище культурно-просветительской работы в Вильянди.

С 1960 по 1974 год выступал на сценах разных театров Эстонии, в том числе «Ванемуйне» и «Угала».

С 1968 года являлся режиссёром Народного театра имени Эдуарда Вильде. В дальнейшем Леонхард Мерзин занимался оформлением спектаклей в качестве художника-сценографа. Кроме того он был автором нескольких рассказов и пьес.

Леонхард Мерзин скончался 2 января 1990 года на 55-м году жизни.

Фильмография

• 1968 — Лесная легенда — Яссь (озвучивание — Владимир Ферапонтов)
• 1968 — Люди в солдатских шинелях — Мянд
• 1968 — Мёртвый сезон — отец Мортимер (озвучивание — Армен Джигарханян)
• 1969 — Гладиатор (озвучивание — Виктор Рождественский) — Лаар
• 1969 — Весна — Лаур, учитель
• 1970 — Король Лир — Эдгар, сын Глостера (озвучивание — Эммануил Виторган)
• 1970 — Риск — советский разведчик, он же майор Курц
• 1971 — Возвращение к жизни — Арно
• 1972 — В чёрных песках — командир
• 1972 — Гонщики — Бруно Лоренц, гонщик
• 1972 — Сойти на берег — Март (озвучивание — В. Костин)
• 1973 — Дмитрий Кантемир — Русете
• 1973 — Красный агат — Никола, лётчик-испытатель
• 1973 — Опознание — Петер
• 1974 — Опасные игры — «2241» (озвучивание — Юрий Боголюбов)
• 1975 — Бриллианты для диктатуры пролетариата — Огюст
• 1975 — Воздухоплаватель — Шарль Риго
• 1975 — Доверие — Юкка Рахья
• 1975 — Конь, ружьё и вольный ветер — Козма
• 1976 — Меня ждут на Земле — Белоусов, полковник
• 1978 — Огонь в глубине дерева — отчим 
• 1978 — Отряд особого назначения — Озворин, руководитель группы
• 1979 — Задача с тремя неизвестными — Андрей Дмитриевич Дорохов, майор уголовного розыска, старший следователь (озвучивание — Рудольф Панков)
• 1980 — Личной безопасности не гарантирую… — Евгений Краковский, он же «Хряк», главарь банды
• 1980 — Частное лицо — Анатолий Дмитриевич Спиридонов, он же Пётр Ефимович Корзун, спортивный тренер, преступник (озвучивание — Владимир Ферапонтов)
• 1981 — Третье измерение — Осокин, контр-адмирал
• 1986 — Гонка века — Дональд Кроухорст, механик

Ссылки

• [www.ruskino.ru/art/3400 Леонхард Мерзин] на сайте [www.ruskino.ru Русское Кино]

Отрывок, характеризующий Мерзин, Леонхард Рихардович

Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.