Йогихес, Лео

Лео Йогихес
Leo Jogiches
Ян Тышка (Лео Йогихес)
Псевдонимы:	Jan Tyszka
Дата рождения:	17 июля 1867(1867-07-17)
Место рождения:	Вильно
Дата смерти:	10 марта 1919(1919-03-10) (51 год)
Место смерти:	Берлин

Ле́о Йоги́хес (нем. Leo Jogiches, псевдоним польск. Jan Tyszka — Ян Ты́шка, другие псевдонимы: Грозовский, Отто Карлов, Энгельман; 17 июля 1867, Вильно — 10 марта 1919, Берлин) — деятель польско-литовского и немецкого рабочего коммунистического движения, глава КПГ.

Биография

В революционном движении принимал участие с гимназических лет. Вместе с Шарлем Раппопортом и Любовью Аксельрод с 1883 руководил революционным кружком. Стал марксистом, подвергался арестам в 1888 и 1889 годах. В 1890 эмигрировал в Швейцарию. Один из руководителей СДКПиЛ и редактор её изданий. Сотрудничал с плехановской группой «Освобождение труда». В 1900 переехал в Берлин.

В ноябре 1905 вместе с Розой Люксембург и Юлианом Мархлевским прибыл в Варшаву и участвовал в революции в Королевстве Польском. В марте 1906 был арестован и приговорён к 8 годам каторги и пожизненной ссылке в Сибирь. В 1907 бежал из тюрьмы и вернулся в Берлин. На 5-м съезде РСДРП (Лондон, 1907) был избран кандидатом в члены ЦК РСДРП. Во время Первой мировой войны формировал интернационалистское течение в Социал-демократической партии Германии. С 1916 — один из организаторов и руководителей Союза Спартака и редактор его изданий. Один из основателей Коммунистической партии Германии: был избран в её ЦК.

После неудавшегося восстания спартакистов и убийства в январе 1919 г. Розы Люксембург и Карла Либкнехта возглавил КПГ, но уже 9 марта 1919 г. был арестован и убит в тюрьме предварительного заключения выстрелом в затылок.

Личная жизнь

Состоял в любовных отношениях с 18-летней Розой Люксембург.

Примечания

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Йогихес, Лео

Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.