Лепин, Эдуард Давыдович

Эдуард Давыдович Лепин
Дата рождения	1889(1889)
Место рождения	Рига, Российская империя
Дата смерти	22 августа 1938(1938-08-22)
Место смерти	Московская область (Расстрельный полигон «Коммунарка»), СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Годы службы	... — 1937
Звание
Командовал	26-я стрелковая дивизия 35-я стрелковая дивизия 13-й стрелковый корпус 1-й стрелковый корпус
Награды и премии

Эдуард Давыдович Лепин (латыш. Eduards Liepiņš; 1889 — 22 августа 1938) — советский военный деятель, командир 1-го стрелкового корпуса, комкор.

Биография

Латыш. По некоторым сведениям штабс-капитан царской армии. С 1918 в РККА, с 1920 член РКП(б). Образование высшее, в 1921—1922 годах слушатель Военно-академических курсов высшего командного состава.

В 1918—1919 командир роты, батальона, 1-го Московского стрелкового полка, 37-го стрелкового полка. В 1919 уже командир 2-й бригады 1-й Московской рабочей дивизии. В 1921 становится командиром 45-й бригады 15-й стрелковой дивизии. В 1922—1924 командир 26-й стрелковой дивизии. С 1924 по ноябрь 1925 командир 35-й Сибирской стрелковой дивизии. С ноября 1925 по 1930 командир 13-го стрелкового корпуса. С 1930 по январь 1931 командир 1-го стрелкового корпуса.

Награждён орденом Красного Знамени за бои на Каховском плацдарме. Активный участник подавления басмаческого движения.

С января 1931 по 1932 военный атташе при Полномочном представительстве СССР в Финляндии. С 1932 по 1933 военный атташе при Полномочном представительстве СССР в Польше. С 1934 по декабрь 1937 военный атташе при Полномочном представительстве СССР в Китае.

2 декабря 1937 арестован. 22 августа 1938 расстрелян по приговору ВКВС СССР, объявленному в этот же день. 8 сентября 1956 реабилитирован.

Проживал в Воронежской области, городе Острогожск, на улице Авдеевской, дом 52. Женат, жена — Елена Тимофеевна, арестована в 1938 и приговорена к 8 годам ИТЛ, как ЧСИР.

Литература

• Черушев Н. С., Черушев Ю. Н. Расстрелянная элита РККА (командармы 1-го и 2-го рангов, комкоры, комдивы и им равные): 1937—1941. Биографический словарь. — М.: Кучково поле; Мегаполис, 2012. — С. 92. — 496 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-9950-0217-8.

Ссылки

• [www.rkka.ru/handbook/personal/repress/komkor.htm Репрессии в Красной Армии]
• [www.knowbysight.info/LLL/03816.asp Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991]

Отрывок, характеризующий Лепин, Эдуард Давыдович

Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.