Лепсиус, Карл Рихард

Карл Рихард Лепсиус

Карл Рихард Лепсиус (нем. Karl (Carl) Richard Lepsius; 23 декабря 1810, Наумбург, Саксония — 10 июля 1884, Берлин) — немецкий (прусский) археолог и египтолог.

Биография

Карл Рихард Лепсиус родился в семье ландрата Наумбурга Карла Петера Лепсиуса и его супруги Фридерики. Посещал Пфорту, затем изучал греческую и римскую археологию в университетах Лейпцига (1829—1830), Гёттингена (1830—1832) и Берлина (1832—1833). Получив докторскую степень за диссертацию De tabulis Eugubinis в 1833 году, отправился в Париж, где посещал лекции историка античности Жан-Антуана Летронна, а также Шампольона. Увлёкся египетской иероглификой, осматривал коллекции египетских древностей в разных странах Европы, изучал литографию и гравировку.

После смерти Шампольона Лепсиус занялся систематическим изучением его фундаментального труда Grammaire égyptienne, который был опубликован посмертно в 1836 году, но не сразу получил широкое признание. В 1836 году Лепсиус отправился в Тоскану, где встретился с Ипполито Росселлини, который путешествовал в Египет вместе с Шампольоном в 1828—1829 годах. В ряде писем к Росселлини Лепсиус развил идеи Шампольона об алфавитном значении ряда египетских иероглифов, указав при этом на то, что гласные на письме не отображались.

В 1842 году Лепсиус по рекомендации Александра фон Гумбольдта и Христиана Бунзена был назначен прусским королём Фридрихом Вильгельмом IV руководителем экспедиции в Египет и Судан для исследования остатков древнеегипетской цивилизации. Экспедиция открыла 67 пирамид и более 130 захоронений знатных лиц. Над главным входом в великую пирамиду Гизы Лепсиус оставил надпись египетскими иероглифами, прославляющую Фридриха Вильгельма IV; её можно увидеть до сих пор ([www.catchpenny.org/gpglyph.html фотографии и перевод надписи]).

Основным результатом экспедиции стала публикация книги «Памятники из Египта и Эфиопии» (([edoc3.bibliothek.uni-halle.de/books/2003/lepsius/start.html Denkmäler aus Aegypten und Aethiopien] (Monuments from Egypt and Ethiopia) в 12 томах, содержавшего 900 египетских надписей с комментариями, картами и зарисовками. До настоящего времени этот труд является крупнейшим источником по истории древнего Египта, в особенности потому, что ряд этих памятников были позднее уничтожены в связи с сооружением Асуанской плотины.

После возвращения в Европу Лепсиус в 1846 году женился на Элизабет Клейн (1828—1899), дочери композитора Бернгарда Клейна, и был назначен профессором египтологии в Берлинском университете, содиректором, а позднее и директором Египетского музея. В 1866 г. Лепсиус вновь поехал в Египет, где обнаружил «Декрет Канопуса» — надпись, напоминавшую Розеттский камень, поскольку она также была записана параллельно иероглифами, демотикой и на греческом языке.

Лепсиус считается отцом современной египтологии. Он также внёс немалый вклад в изучение других африканских языков, хотя его взгляды на африканское языкознание уже при жизни были несколько устаревшими. Лепсиус изобрёл «Стандартный алфавит Лепсиуса» для транслитерации африканских языков (1855, пересмотрен в 1863 г.). В 1880 выпустил грамматику нубийского языка.

Отец художника Рейнгольда Лепсиуса и общественного деятеля Иоганнеса Лепсиуса.

Основные сочинения

• 1842. Das Todtenbuch der Ägypter nach dem hieroglyphischen Papyrus in Turin mit einem Vorworte zum ersten Male Herausgegeben. Leipzig: G. Wigand. (Reprinted Osnabrück: Otto Zeller Verlag, 1969)
• 1849. Denkmaeler aus Aegypten und Aethiopien nach den Zeichnungen der von Seiner Majestät dem Koenige von Preussen, Friedrich Wilhelm IV., nach diesen Ländern gesendeten, und in den Jahren 1842—1845 ausgeführten wissenschaftlichen Expedition auf Befehl Seiner Majestät. 13 vols. Berlin: Nicolaische Buchhandlung. (Reprinted Genève: Éditions de Belles-Lettres, 1972)
• 1852. Briefe aus Aegypten, Aethiopien und der Halbinsel des Sinai: Geschrieben in den Jahren 1842—1845 während der auf Befehl Sr. Majestät des Königs Friedrich Wilhelm IV. von Preußen ausgeführten wissenschaftlichen Expedition. Berlin: Verlag von Wilhelm Hertz
• 1855. Das allgemeine linguistische Alphabet: Grundsätze der Übertragung fremder Schriftsysteme und bisher noch ungeschriebener Sprachen in europäische Buchstaben. Berlin: Verlag von Wilhelm Hertz
• 1880. Nubische Grammatik mit einer Einleitung über die Völker und Sprachen Afrika’s. Berlin: Verlag von Wilhelm Hertz

См. также

• Стандартный алфавит Лепсиуса
• Список пирамид Лепсиуса

Литература

• Peck, William H. 2001. «Lepsius, Karl Richard». In The Oxford Encyclopedia of Ancient Egypt, edited by Donald Bruce Redford. Vol. 2 of 3 vols. Oxford, New York, and Cairo: Oxford University Press and The American University in Cairo Press. 289—290

Ссылки

• [aaew.bbaw.de/wbhome/LepsiusArchiv/index.html Lepsius Archiv]
• [edoc3.bibliothek.uni-halle.de/lepsius/info.html Lepsius Project: Denkmäler aus Aegypten und Aethiopien]

Отрывок, характеризующий Лепсиус, Карл Рихард

– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.