Лерна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Лерна — историческая местность в классической Греции, известная своими родниками и бывшим озером близ восточного побережья Пелопоннеса, к югу от Аргоса. Находилась невдалеке от современного селения Мили в Арголиде около Арголического залива. Лерна известна в греческой мифологии благодаря такому персонажу, как Лернейская гидра, которую убил Геракл. Карстовые источники сохранились до настоящего времени, тогда как озеро уменьшилось в XIX веке до размеров небольшой лагуны, а затем пересохло.

Страбон писал, что лернейские источники считались целебными (География, 8.6.8).

В Лерне, по древнегреческим преданиям, находился один из входов в Аид. Здесь же отмечались Лернейские мистерии, посвящённые Деметре. Павсаний (2.37.1) пишет, что основателем мистерий был Филаммон, двойник Автолика.

Близ Алкионского озера находился вход в подземный мир, куда отваживались войти лишь немногие герои, как Дионис, направившийся туда в поисках матери Семелы в сопровождении Просимна. Павсаний (2.37.4) и его современники были убеждены, что озеро необычайно глубоко, и никто из смертных не смог достичь его дна и выплыть.

Хранителем входа в подземный мир была Лернейская гидра, которую затем убил Геракл.





Археология

Раскопки в Лерне начал Джон Каски (John L. Caskey) в 1952 г. Серия его публикация о слоях Лерны бронзового века (пронумерованных I—V) вдохновили работу многих других исследователей.

Лерна заселена со времён неолита, не позднее 5 тыс. до н. э., и затем была покинута вплоть до раннего бронзового века (элладский период истории Греции). Технологии местной обработки кремня с помощью привозного обсидиана и кремневого сланца свидетельстсвует о культурной непрерывности в течение указанного длительного периода, а уменьшение количества обсидиана с Милоса свидетельствует о снижении объёмов торговли на дальние расстояния в конце Раннеэлладского периода III, что соответствует периоду Лерна IV.[1]

В Лерне обнаружен один из крупнейших доисторических курганов Греции, насыпанный в течение длительного времени в период неолита; затем его вершина была выровнена и растянута, подобно тому, как это было сделано в раннеэлладских поселениях Эвтресис и Орхомен[2]— и поверх кургана возникло новое поселение: этот слой, известный как «Лерна III», соответствует раннеэлладскому периоду II истории Греции. В находках Лерны III отсутствует преемственность с предыдущими слоями; этот слой представляет собой двухэтажный дворец или административный центр. Толщина стен в ряде случаев достигает 1 метра; ширина здания составляет 12 метров, а длина 25 метров, что по масштабу сопоставимо лишь с большим толосом в Тиринфе диаметром 28 метров[3]. Дворец известен под названием «Дом с черепицей». Дворец был хорошо укреплён: вокруг него возвышалось двойное кольцо оборонительных стен с башнями[4], и служил административным центром в период около 2500—2200 гг. до н. э. Хотя в Лерне отмечено пять последовательных этапов населения, «дом с черепицей» не был отстроен после пожара; лишь в конце среднеэлладского периода в кургане, образовавшемся поверх руин, были выкопаны шахтовые гробницы, следовательно, к тому времени о важности дворца уже забыли.

Керамика Лерны III включает характерные для данной культуры сосуды с носиком, которые археологи называют «соусницами», поскольку их край загибается вверх в виде кривого носика, а также чаши с изогнутыми бордюрами, как плоскодонные, так и с круглым основанием, а также широкие блюдца, иногда с глазированными бордюрами, более приятными для губ пьющего. Кувшины и гидрии имеют криволинейный профиль с расширением посредине. Иногда встречаются расписные сосуды, на некоторых обломках керамики встречаются штампованные украшения, для изготовления которых использовались цилиндрические печати. Интересно отметить, что оттиски одних и тех же цилиндрических печатей обнаружены в Лерне, Тиринфе и Зигуриес.[5]

Лерна IV (раннеэлладский период III) характеризуется резкой переменой в археологической культуре. Теперь это уже не укреплённое местонахождение центрального органа власти, а небольшой посёлок городского типа с домами из двух-трёх помещений и стенами из грубого кирпича на каменных основанияъ; в некоторых домах имеются центральные круглые очаги. Между домами проходили узкие переулки. На этой фазе в Лерне появляется множество хаотически расположенных колодцев, которые со временем заполняются отходами, костями, черепками и даже целыми сосудами. Керамика, не имеющая общих черт с керамикой Лерны III, имеет ряд новых форм, а также признаки всё возрастающего использования гончарного круга — регулярные спиральные канавки в основаниях и параллельные насечки. Типичная декорация керамики Лерны IV — линейная роспись тёмной глазурью по бледному фону. Каски определил[6] ранние образцы керамики как аналоги характерной для среднеэлладского периода минийской керамики, а среди немногих образцов явно импортированной керамики — крылатый кувшин, по-видимому, происходящий из Трои IV.

Лерна V является продолжением предыдущего этапа, однако в это время возникает множество новых стилей керамики, в частности, керамика с матовой росписью, аргивская версия (с толстыми мазками) серой минийской керамики, а также сильно возрастает количество импортированных керамических изделий, происходящих с Киклад и Минойского Крита (среднеминойский период IA). В этот период широко распространяется обычай захоронения покойных внутри домов или между ними.

В Микенскую (позднеэлладскую) эпоху Лерна служила кладбищем, которое было заброшен вскоре после 1250 г. до н. э.

Современные геологические технологии, такие, как колонковое бурение, позволили выявить местонахождение исчезнувшего священного Лернейского озера, которое представляло собой пресноводное береговое озеро, отделённое от Эгейского моря песчаными дюнами. В раннем бронзовом веке диаметр озера составлял 4,7 км. В результате обезлесения местности озеро превратилось в малярийное болото, остатки которого высохли в XIX веке.

См. также

Напишите отзыв о статье "Лерна"

Примечания

  1. Britt Hartenberger and Curtis Runnels, «The Organization of Flaked Stone Production at Bronze Age Lerna» Hesperia 70.3 (July 2001:255-283).
  2. John L. Caskey, «The Early Helladic Period in the Argolid» Hesperia' 29.3 (July 1960:285-303).
  3. (Caskey 1960:288)
  4. (Caskey 1960:289)
  5. Caskey 1960:293.
  6. Caskey 1960:297.

Литература

  • Carl Kerenyi, The Heroes of the Greeks.

Ссылки

  • [web.archive.org/web/20040627165841/homepage.mac.com/cparada/GML/Lerna.html Carlos Parada, «Greek Mythology link»:] Lerna
  • [www.perseus.tufts.edu/cgi-bin/siteindex?entry=Lerna Perseus Site:] Lerna
  • [www.culture.gr/2/21/211/21104a/e211da13.html Hellenic Ministry of Culture:] Lerna
  • [www.bu.edu/jfa/Abstracts/Z/ZanggerE_18_1.html Eberhard Zangger, «Prehistoric Coastal Environments in Greece: The Vanished Landscapes of Dimini Bay and Lake Lerna»]: (Abstract)

Координаты: 37°33′ с. ш. 22°43′ в. д. / 37.550° с. ш. 22.717° в. д. / 37.550; 22.717 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=37.550&mlon=22.717&zoom=14 (O)] (Я)

Отрывок, характеризующий Лерна

На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску.



Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.