Леррус, Алехандро
| Алехандро Леррус и Гарсия исп. Alejandro Lerroux y García<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 12 сентября 1933 года — 9 октября 1933 года | |||
| Президент: | Нисето Алькала Самора и Торрес | ||
| Предшественник: | Мануэль Асанья Диас | ||
| Преемник: | Диего Мартинес Баррио | ||
| Ушёл в отставку не сумев сформировать стабильное правительство | |||
| |||
| 16 декабря 1933 года — 28 апреля 1934 года | |||
| Президент: | Нисето Алькала Самора и Торрес | ||
| Предшественник: | Диего Мартинес Баррио | ||
| Преемник: | Рикардо Сампер Ибаньес | ||
| Ушёл в отставку после отказа президента амнистировать участников «Санхурхады» | |||
| |||
| 4 октября 1934 года — 25 сентября 1935 года | |||
| Президент: | Нисето Алькала Самора и Торрес | ||
| Предшественник: | Рикардо Сампер Ибаньес | ||
| Преемник: | Хоакин Чапаприета | ||
| Ушёл в отставку из-за коррупционных скандалов | |||
| Вероисповедание: | католик | ||
| Рождение: | 4 марта 1864 Ла-Рамбла, Кордова (провинция, Испания), Андалусия, Испания | ||
| Смерть: | 25 июня 1949 (85 лет) Мадрид, Испания | ||
| Супруга: | Тереса Лопес | ||
| Дети: | Ауриелио Леррус (усыновлён) | ||
| Партия: | Радикальная республиканская партия | ||
| Образование: | Университет Ла-Лагуна | ||
| Профессия: | юрист | ||
| Деятельность: | политик, публицист | ||
Алехандро Леррус и Гарсия (исп. Alejandro Lerroux y García; 4 марта 1864, Ла-Рамбла, провинция Кордова, Андалусия, Испания — 25 июня 1949, Мадрид, Испания) — испанский государственный и политический деятель, сыгравший важную роль в истории Второй Испанской республики. Один из лидеров испанского республиканского движения, много лет возглавлявший Радикальную республиканскую партию,[1] которую сам же и основал. Трижды занимал пост премьер-министра Испании в 1933—1935 годах, а также занимал несколько должностей в республиканских правительствах.[2]
Содержание
Биография
Родился в семье военного ветеринара. По примеру отца пытался начать военную карьеру, но сразу же ушёл из армии. Некоторое время проучился в семинарии. Несмотря на это, а может благодаря этому, Леррус со временем проникся сильными антимилитаристскими и антиклерикальными чувствами. Закончил юридический факультет университета Ла-Лагуна (Тенерифе).
Попробовав стать военным, священником и юристом, в итоге поселился в Барселоне и посвятил себя карьере журналиста. Прославился своим демагогическим и агрессивным журналистским стилем. Возглавлял в разное время ряд периодических печатных изданий, в том числе «Страна» (исп. El País), «Прогресс» (исп. El Progreso), «Реклама» (исп. La Publicidad), «Непримиримый» (исп. El Intransigente) и «Радикал» (исп. El Radical). Все эти газеты отличались сильно выраженным антимилитаристским и антикаталонистским характером, вызывая недовольство обоих противоположных секторов, и консерваторов-династистов, и каталонских националистов.
В 1895 году Алехандро Леррус стал одним из 173 основателей Ассоциации прессы (исп. Asociación de la Prensa) в Мадриде. Позднее, с октября 1931 года по сентябрь 1933 года и с октября 1933 по октябрь 1934 года был президентом Ассоциации. В это время он добился для журналистов пособий по болезни и пенсий.
Политическая карьера
Испания времён Первой реставрации
Политическую карьеру Леррус начал как последователь Мануэля Руиса Соррильи, демократа и прогрессиста, одного из первых испанских республиканцев. Активное участие Лерусса в кампаниях против властей, его популистские и антиклерикальные выступления сделали его очень популярным среди рабочих Барселоны, которые составили ядро его электората. И это произошло даже несмотря на неприятие Леррусом каталонского национализма, быстро набиравшего популярность в 1900-х годах. Его навыки в мобилизации низших классов принесли Леррусу прозвище «Императора Паралело» (исп. el Emperador del Paralelo, по проспекту, известному своей ночной жизнью и отделявшему респектабельные районы города от рабочих пригородов.
В первый раз депутатом испанского парламента Леррус был избран в 1901 году в качестве кандидата Республиканской коалиции. В 1903 году он стал членом партии Республиканский союз Николаса Сальмерона, от которой дважды переизбирался, в 1903 и 1905 годах. В 1906 году республиканцы Сальмерона вступили в союз с коалицией каталонских националистов «Каталанская солидарность» (кат. Solidaritat Catalana) во главе с лидером автономистов из Регионалистской лиги Энриком Пратом-де-ла-Риба. Будучи непримиримым противником каталонизма, движения за утверждение политической, языковой и культурной идентичности Каталонии и территорий, где распространён каталанский язык, Леррус не только выступил против этого союза, но и вышел из Республиканского союза.
В 1907 году Леруссу на время пришлось покинуть Испанию, так как ему угрожало судебное преследование за одну из его статей.
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[pictures2.todocoleccion.net/tc/2013/01/09/35150744.jpg Плакат Радикальной республиканской партии с изображением Лерруса.] |
В 1908 году Леррус основал в Сантандере (Кантабрия) свою партию, названную им Радикальная республиканская. Уже в следующем 1909 году группа сторонников партии, так называемые «молодые варвары» (исп. jóvenes bárbaros), приняли активное участие в антимилитаристском восстании в Каталонии, известном как «Трагическая неделя», сопровождавшимся антиклерикальными выступлениями, в частности, сожжением церквей и монастырей. После этого Леррусу вновь пришлось уехать из страны, спасаясь от правительственных репрессий.
После возвращения в Испанию Леррус и его партия согласились вступить в Союз республиканцев и социалистов, от которого в 1910 году был в пятый раз избран депутатом. Впоследствии, он был вовлечён в ряд скандалов и из-за обвинений в коррупции в 1914 году предпочёл добиваться шестого избрания не в Барселоне, а в Кордове. Впрочем, уже в 1916 году Леррус вновь становится депутатом от Барселоны, где его перезбирали ещё три раза, в 1919, 1920 и 1923 годах.[3]
В период с 1910 по 1923 год Радикальная республиканская партия регулярно участвовала в выборах, обычно в составе коалиций, завоёвывая от 2 до 8 мест в нижней палате парламента. Как и её лидер, новая партия наибольшим успехом пользовалась именно в Каталонии, в первую очередь Барселоне, конкурируя с националистами-автономистами из Регионалистской лиги Каталонии. Со временем радикалам удалось добиться доминирования в муниципальной политики в Барселоне, даже несмотря на многочисленные обвинения в коррупции в адрес её лидера. Этому, помимо прочего, помогало то, что в отличие от каталонистских партий радикалы больше внимания обращали избирателям-рабочим и их интересам. Традиционные республиканцы всегда скептически относились к радикалам Лерруса, в том числе, подозревая, что его деятельность была профинансирована династической Либеральной партией, как способ отвлечь рабочий класс от анархо-синдикализма.
При диктатуре Мигеля Примо де Риверы в 1923—1930 годах Леррус был вынужден снизить свою политическую активность. В 1929 году в Радикальной республиканской партии произошёл раскол. Левое крыло во главе с Марселино Доминго покинуло партию, сформировав Республиканскую радикально-социалистическую партию. Тем не менее, Леррус продолжал оставаться одним из самых известных и популярных деятелей испанского республиканизма. 17 августа 1930 года, в момент глубочайшего кризиса общественного доверия испанской монархии, Леррус был среди подписантов «Пакта в Сан-Себастьяне», участники которого, крупнейшие республиканские партии Испании, образовали Республиканский революционный комитет, что по мнению историков стало «центральным событием оппозиции монархии Альфонсо XIII».[4] В 1931 году, после отречения короля и провозглашения в Испании республики, комитет стал первым временным правительством Второй республики.[5]
Вторая республика
После провозглашения республики Леррус, как член Республиканского революционного комитета, вошёл в первое временное правительство Алькалы Саморы, заняв пост министра иностранных дел.
В июне 1931 года состоялись выборы в Учредительное собрание, на которых радикалы Лерруса, завоевав 90 мест, стали второй парламентской силой страны после социалистов.
14 октября 1931 года Алькала Самору на посту премьер-министра сменил Мануэль Асанья Диас, лидер партии Республиканское действие. В Испании началось так называемое «Реформистское двухлетие» (1931—1933 годы). На первых порах Леррус поддержал левоцентристскую коалицию, сохранив за собой пост министра иностранных дел. Впрочем, уже в декабре 1931 года радикалы покинули I кабинет Асаньи и в дальнейшем в работе временного правительства не участвовали.
Растущая парламентская оппозиция привела к отставке Асаньи и 12 сентября 1933 года Леррус впервые становится премьер-министром. Свой первый кабнет он попытался сформировать на основе центристской коалиции, в которую пригласил Республиканское действие, Социалистической радикальной левой, Республиканской радикал-социалистической партии, галисийских республиканцев-автономистов и левых каталонских республиканцев. Создать стабильное правительство Леррусу не смог и был вынужден уже через 27 дней, 9 октября 1933 года, уйти в отставку.
В ноябре 1933 года состоялись выборы в парламент, на которых победу одержали консерваторы-монархисты из Испанской конфедерации независимых правых (CEDA). Радикалы Лерруса вновь заняли второе место и поэтому когда президент Алькала Самора не захотел назначить премьер-министром лидера CEDA Хосе Марию Хиль-Роблеса, 16 декабря 1933 года пост главы правительства уже во второй раз занял Леррус. Сформированное им правительство в этот раз базировалось на правоцентристской коалиции, в которую помимо радикалов вошли галисийские республиканцы-автономисты, либеральные демократы, правые либералы, республиканцы-автономисты и Аграрная партия. CEDA, хотя ей и не предложили в министерских портфелей, согласилась поддержать II кабинет Лерруса. В Испании началось так называемое «Консервативное [Чёрное] двухлетие» (1933—1935).
28 апреля 1934 года после 133 дней премьерства Леррус ушёл в отставку после отказа президента Алькала Саморы подписать указ об амнистии для военнослужащих, участвовавших в «Санхурхаде», антиреспубликанском мятеже 1932 года.
4 октября 1934 года Леррус в третий раз становится премьер-министром. В этот раз он занимал свой пост почти год, 356 дней. За это время сменилось три состава правительства. Одновременно, с 16 ноября 1934 по 3 апреля 1935 года, занимал пост военного министра.
В период называемое «Консервативного [Чёрного] двухлетия» кабинеты Лерруса при поддержки правого большинства в парламенте частично отменило итоги работы предыдущих правительств. В частности, было пересмотрено светское законодательство, заморожены аграрная реформа и принятие Статута автономии Страны Басков, были амнистированы участники антиреспубликанских заговоров Хосе Санхурхо и Кальво Сотело. Правый поворот испанских властей, совершённый при Леррусе, проводимая им политика и ухудшение социально-экономического положения народа привели к активизации левого и рабочего движения, на что власти ответили репрессиями.
Особенно остро стояла ситуация в октябре 1934 года. В этом месяце произошли общеиспанская массовая забастовка, вошедшая в историю как Октябрьская революция 1934 года, частью которого стала забастовка астурийских шахтёров, переросшая в антиправительственное восстание, и события 6 октября 1934 года) (попытка провозглашения Каталонского государства в составе Испанской федеративной республики). Кабинету Лерруса в итоге удалось подавить массовые протесты. Был арестован председатель каталонского правительства Льюис Компаньс и Жовер и приостановлено действие Статута об автономии Каталонии. Восстание рабочих в Астурии было жестоко подавлено войсками под командованием генерала Франсиско Франко.
Окончательно политическую карьеру Алехандро Лерруса добили коррупционные скандалы осенью 1935 года. «Скандал с рулеткой», когда выяснилось, что власти разрешили открыть казино с рулеткой несмотря на то что действующие в Испании законы запрещали азартные игры в рулетку. В обмен на разрешение лично Алехандро Леррусу обещали 25 % от прибыли, 10 % его однопартийцу, алькальду Барселоны Жоану Пичу и Пону, и по 5 % Аурелио Леррусу (племянник Лерусса, усыновлённому им), Мигелю Галанте и журналисту Сантьяго Винарделю. В результате, Леррус лишился поддержки своих союзников из CEDA и ушёл в отставку, в третий и последний раз.
В ноябре 1935 года, уже после ухода в отставку Лерруса разгорелся ещё один коррупционный скандал, вошедший в историю как «Дело Номбела» (исп. Asunto Nombela). Полковник Антонио Номбела обвинил ряд лидеров радикалов в мошенничестве при выплате компенсаций Compañía de África Occidental. Этот второй скандал окончательно испортил отношения Лерруса с Хиль-Роблесом и даже ослабил его позиции внутри партии.[6] Итогом стало падение нового коалиционного правительства, роспуск парламента и назначение досрочных выборов.
16 февраля 1936 года состоялись досрочные выборы. Радикалы, так и не сумев оправдаться в глазах избирателей после коррупционных скандалов,[7] смогли получить всего 8 мандатов.[8] Сам Леррус даже не был избран депутатом.
После начала гражданской войны Леррус предпочёл покинуть Испанию, поселившсь в Португалии. Вернулся он только в 1947 году,[9] за два года до своей смерти.
Леррусизм
Словом «Леррусизм» (исп. Lerrouxismo, кат. Lerrouxisme) в Испании обозначали антикаталонскую, часто демагогическую, тенденцию среди испанских политиков, основоположником которой считают Алехандро Лерруса. Термин довольно широко использовался в испанской политике, особенно в первой половине XX века.[10]
Напишите отзыв о статье "Леррус, Алехандро"
Примечания
- ↑ Jon Cowans. [books.google.com/books?id=IcmrVmq0_-8C&pg=PA103&dq=%22Alejandro+Lerroux%22&lr=&as_brr=3&ei=rHppSLqsPKHQjgGQnPmPBg&sig=ACfU3U3eJ0iYfVnRAMEpQCe6IsAYp26bYQ#PPA103,M1 Modern Spain: a documentary history]. — Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 2003. — P. 103. — ISBN 0-8122-3717-X.
- ↑ [www.geneall.net/H/per_page.php?id=467652 Alejandro Lerroux y García] (англ.). Geneall.net. Проверено 11 мая 2016.
- ↑ [www.congreso.es/portal/page/portal/Congreso/Congreso/Iniciativas?_piref73_2148295_73_1335437_1335437.next_page=/wc/servidorCGI&CMD=VERLST&BASE=DIPH&FMT=DIPHXLFS.fmt&DOCS=1-100&DOCORDER=FIFO&OPDEF=Y&SORT=@ELEN,APAR:100,CIRC,DIVI&QUERY=(60500.NDIP.) Alejandro Lerroux García] Congreso de los Diputados - Histórico de Diputados 1810 - 1977 (исп.). congreso.es. Проверено 11 мая 2016.
- ↑ Paul Preston: [books.google.es/books?id=tv0khld2P7AC&pg=PA88&dq=Pact+of+San+Sebasti%C3%A1n&hl=en&sa=X&ei=Ve9LUqWcOc_G7Aa33ICQDw&ved=0CFUQ6AEwBw#v=onepage&q=Pact%20of%20San%20Sebasti%C3%A1n&f=false Revolution and War in Spain, 1931-1939, p. 192]. Routledge, 2002. Google Books
- ↑ Santos Juliá Díaz. La Constitución de 1931, p. 129. — Madrid, Iustel, 2009. — 519 с. ISBN 978-84-9890-083-5
- ↑ Thomas, Hugh. The Spanish Civil War. Penguin Books. London. 2003. p.140
- ↑ Julio Gil Pecharromán. La Segunda República. Esperanzas y frustraciones, Madrid: Historia 16, 1997. P. 84
- ↑ Hugh Thomas. La Guerra Civil Española, Ed. Grijalbo, 1976. P. 180
- ↑ Langdon-Davies John. [books.google.com/books?id=ExpwlomPe6cC&pg=PA5&dq=%22Alejandro+Lerroux%22+spain+1947&lr=&as_brr=3&ei=y3xpSNmrEorGjgHFo7GIBg&sig=ACfU3U0oX7sYOaPCITWXD-MimUy0_-kRJg Behind the Spanish Barricades: Reports from the Spanish Civil War]. — Reportage Press, 1936.
- ↑ [www.enciclopedia.cat/EC-GEC-0119169.xml lerrouxisme | enciclopèdia.cat]. Проверено 11 ноября 2015.
Ссылки
- Público.es: [www.publico.es/especial/republica-80-aniversario/protagonistas.php La II República Española en su 80 aniversario: Protagonistas] (исп.)
- Cordobeses ilustres: [cordobesesilustres.wikispaces.com/Alejandro+Lerroux Alejandro Lerroux] (исп.)
Отрывок, характеризующий Леррус, Алехандро
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.
Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
