Лесной проспект (Санкт-Петербург)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
У этого топонима есть и другие значения, см. Лесной проспект.
Координаты: 59°58′37″ с. ш. 30°20′39″ в. д. / 59.97694° с. ш. 30.34417° в. д. / 59.97694; 30.34417 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.97694&mlon=30.34417&zoom=12 (O)] (Я)
Лесной проспект
Санкт-Петербург
Общая информация
Район города Выборгский, Калининский
Исторический район Выборгская сторона
Прежние названия север — Межевая ул.
юг — Нюстадская ул.
C 1913 года объединены в Лесной проспект
Протяжённость 3,85 км
Ближайшие станции метро
«Площадь Ленина»
(выход на Боткинскую ул.),
«Выборгская»,
«Лесная»
Почтовый индекс 194044, 194100, 194153, 195009

Вид Лесного проспекта (Народный дом Эммануила Нобеля, пожарная каланча и часовня мемориала пожарной части)
[www.openstreetmap.org/?lat=59.97694&lon=30.34389&zoom=15&layers=M на карте OpenStreetMap]
[maps.yandex.ru/map.xml?x=285&desc=%CB%E5%F1%ED%EE%E9%20%EF%F0.&desct=&mapX=6351680&act=0&mapWidth=4000&scale=4&y=196&mapID=3&tool=zoom_out&descy=6654545&descx=6351898&size=1&mapY=6654620 на карте Яндекс]
[maps.google.com/maps?f=q&hl=en&geocode=&q=%D0%9B%D0%B5%D1%81%D0%BD%D0%BE%D0%B9+%D0%BF%D1%80%D0%BE%D1%81%D0%BF%D0%B5%D0%BA%D1%82,+%D0%A1%D0%B0%D0%BD%D0%BA%D1%82-%D0%9F%D0%B5%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B1%D1%83%D1%80%D0%B3,+%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8F&sll=59.976565,30.337286&sspn=0.005357,0.017445&ie=UTF8&z=13 на карте Google]
Лесной проспект на Викискладе

Лесно́й проспект — проспект на Выборгской стороне Санкт-Петербурга. (В основном относится к Выборгскому району, но часть домов — к Калининскому). Проходит от улицы Академика Лебедева до Институтского переулка.





История

До 1913 года на месте современного Лесного проспекта формировались две магистрали:

18 января 1913 года Межевая и Нюстадская улицы были объединены в Лесной проспект. Название объединённой магистрали связано с Лесным институтом (с 1929 года — Лесотехническая Академия), парк которого пересекает Лесной проспект.

Достопримечательности

Начало застройки проспекта относится к середине XIX века.

Лесной проспект, 2 — здание клиники нервных болезней (1896—1897 год). Архитекторы В. Н. Зеленин, П. И. Балинский. Надстроено.

Лесной проспект, д. 3 — Дом В. Н. Зеленина. Архитектор и владелец дома В. Н. Зеленин (1899 год) — заведующий постройками Военно-медицинской академии. Пятиэтажный дом украшен масками львов, растительным орнаментом и вензелями владельца. В кв.12 до войны проживал известный учёный и конструктор в области радиотехники А.А. Расплетин [1].

Лесной проспект, 5 / улица Комиссара Смирнова, 6 — доходный дом, построенный в 1911 году, архитектором Л. В. Богусским (Богуским).

Лесной проспект, 6 / улица Комиссара Смирнова, 7 — доходный дом в стиле модерн, богато украшенный лепниной и маскаронами, выполнен в 1900 у по проекту П. М. Мульханова.

Лесной проспект, д. 7 / улица Комиссара Смирнова, 5 — четырёхэтажный дом богато украшенный маскаронами был построен по проекту А. Е. Иванова в 1896 году. На доме находится мемориальная доска, посвящённая финскому писателю Майю Лассила (Алготу Унтола), автору повести «За спичками» и ряда других книг. Писатель жил в этом доме в 1902—1904 годах. Автор мемориальной доски — архитектор В. С. Васильковский.

Во дворе дома номер 8 в 1901 году по проекту Ф. Д. Павлова было построено здание фабрики белья П. Е. Олофа. В 1905 году оно было надстроено по проекту С. В. Баниге.

Лесной проспект, д. 9 — доходный дом работы П. М. Мульханова. Построен в 1900—1901 годы. В этом доме в детстве жил писатель Лев Успенский, автор книг «Слово о словах», «Ты и твоё имя», «Записки старого петербуржца» и других.

Лесной проспект, д. 13 — доходный дом В. Н. Крестина. Построен по проекту Н. И. Иванова в 1903—1904 годах. Расширен в 1915 году по проекту Н. И. Постникова. Между домами 13 и 15 на Лесной проспект выходит Бобруйская улица. В доме в кв. 41 проживали до репрессий родственники Леонида Николаева, застрелившего С. М. Кирова.

Лесной проспект, д. 16 — церковь во имя Усекновения Главы Святого Иоанна Предтечи (1900—1904), архитекторы Г. Г. фон Голи и Г. Д. Гримм. Закрыта в 1930 году и перестроена под спортивный зал.

Лесной проспект, д. 17 — здание пожарной части номер 1. На территории находится часовня иконы «Неопалимая купина», памятник подвигу пожарных и мемориальная доска с именами погибших пожарных.

Лесной проспект, д. 18 / Выборгская улица, 14 — доходный дом, построен в 1903 году, архитектор Б. Я. Зонн.

Лесной проспект, д. 19 — Народный дом Э. Нобеля (1897—1901), архитектор Р. Ф. Мельцер. С 1995 г. — Калининское отделение Северо-Западного банка Сбербанка РФ.

Лесной проспект, д. 20 — доходный дом Э. Нобеля (1910—1912), архитектор Ф. И. Лидваль. Во дворах за этим домом между Лесным и Сампсоньевским проспектами находится так называемый Нобельский городок — дома для рабочих заводов Нобеля[2].

Лесной проспект, д. 21 — особняк Э. Нобеля. Вариант (1902—1904) — архитекторы Р. Ф. Мельцер, Э. Ф. Мельцер. Вариант 1910 года (с включением существовавшего здания) — Ф. И. Лидваль.


По чётной стороне между Нейшлотским переулком и Гренадерской улицей располагается сад. Он был разбит в 1927—1928 годах и тянется до Сампсониевского собора, находящегося на Большом Сампсониевском проспекте. В Советское время сад носил имя Карла Маркса. До реконструкции Гренадерского моста (1975) и появления Гренадерской улицы (1976), сад простирался дальше. В 1996 году в створе Сампсоньевского собора был открыт памятник первостроителям Петербурга работы Михаила Шемякина (архитектор Вячеслав Бухаев).

Лесной проспект, д. 25 — локомотивное депо Санкт-Петербург Финляндский

Лесной проспект, д. 26—28 — тяговая подстанция городского трамвая (1915), архитектор А. А. Ламагин. На доме 26 установлена мемориальная доска, повященная подвигу трамвайщиков блокадного Ленинграда:

Подвигу трамвайщиков блокадного Ленинграда
После суровой зимы 1942—1943 года
эта тяговая подстанция
дала энергию в сеть и обеспечила
движение возрожденного трамвая

Бабуринский городок

Бассейн СКА

Батенинский городок — дома 37―39 по Лесному проспекту (1930―1933 годы архитектор Т. Д. Каценеленбоген, Г. А. Симонов, Б. Р. Рубаненко, А. Р. Соломонов, П. С. Степанов, В. А. Жуковская). Жилмассив включал в себя универмаг «Выборгский», баню, прачечную, детский сад и ясли.

Городок текстильщиков — д. 59, 1927―1934, архитектор Н. Ф. Рыбин. Здесь давали жилье рабочим текстильных предприятий Выборгской стороны.

Лесной проспект, д. 61 — «Дом специалистов». Архитекторы Г. А. Симонов, Т. Д. Канценелленбоген, Б. Р. Рубаненко, Л. К. Абрамов; скульптор Г. А. Шульц. Здание построено в 1934—1937 годах. На доме установлены мемориальные доски в память о живших там художнике Н. И. Альтмане (архитектор С. Однавалов, скульптор Н. Никитин), знаменитом радиотехнике, члене-корреспонденте АН СССР М. А. Бонч-Бруевиче и выдающемся химике, академике В. Г. Хлопине
Здесь провел последний год жизни вернувшийся из эмиграции в Советскую Россию писатель А. И. Куприн. На этом же доме в память о войне была восстановлена блокадная надпись «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна».

См. также: Дом специалистов (Санкт-Петербург)

Городок студенческих общежитий Политехнического института ― д. 65, (1929―1932 архитекторы М. Д. Фельгнер, С. Е. Боровцев, А. В. Петров Напротив дома специалистов находится дом 60, построенный по проекту архитектора А. И. Ковшарова в 1900 году. Дом был надстроен, но его парадный фасад с богатым декором сохранился до наших дней.

Рядом с домом 60 находился дом 62 (угол с Кантемировской, 21. Этот доходный дом был также возведён по проекту А. И. Ковшарова. Построен в 1902 году, снесён в 1986 году во время расширения Кантемировской улицы. Лесной проспект, д. 64 — здание КБ СМ.

Лесной проспект пересекает парк Лесотехнической академии.

Пересечения

Лесной проспект пересекает или граничит со следующими проспектами, улицами и переулками:

Инженерные сооружения:

Транспорт

В непосредственной близости к проспекту располагаются станции метро:

С 1914 года на всём протяжении проспекта (кроме небольшого участка «1-й Муринский проспект — Институтский переулок») существует линия трамвайного сообщения, а с 1966 года — троллейбусного сообщения. Трамвайная линия используется по настоящее время (июнь 2014 года), а троллейбусная не используется с 2003 года (участок «Кантемировская улица — улица Академика Лебедева» — с 2000 года).

Также по проспекту проходит ряд социальных и коммерческих автобусных маршрутов.

Напишите отзыв о статье "Лесной проспект (Санкт-Петербург)"

Примечания

  1. ↑ [www.farposst.ru/2015/02/27/raspletin_100_letiyu_so_dnya_rozhdeniya_posvyaszaetsya.html «Расплетин. 100 летию со дня рождения посвящается»]. группа авторов под редакцией С.М. Семенова. "Международный объединенный биографический центр". Москва. 2008 - 525 с: ил. ISBN 978-5-93696-011-6
  2. ↑ М. Н. Колотило. [www.stateyki.org.ua/articles/peterburgskie-postroiki-fedora-lidvalya/ Петербургские постройки Фёдора Лидваля].

Литература

Ссылки

  • [vk.com/lesnaya_spb Лесная]. Сборник статей об истории района северной части Лесного проспекта и окрестностей совр. расположения станции метро Лесная.
  • [www.enlight.ru/camera/318/index.html Бродячая камера]
  • [al-spbphoto.narod.ru/center/vyborgskaja.html Петербург и окрестности]
  • [www.orbis.spb.ru/topohron/street/10390.htm Санкт-Петербургские ассамблеи]
  • [encspb.ru/object/2804018499 Энциклопедия Санкт-Петербурга]
  • М. Н. Колотило. [www.stateyki.org.ua/articles/peterburgskie-postroiki-fedora-lidvalya/ Петербургские постройки Фёдора Лидваля]
Основные магистрали:
Улицы от Невы до
Гренадерской улицы:
от Гренадерской улицы
до Литовской улицы:
Другие улицы:
Площади:
Основные магистрали:
Улицы Выборгской стороны:
Улицы Полюстрова:
Прочие улицы:
Площади:

Отрывок, характеризующий Лесной проспект (Санкт-Петербург)


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Лесной_проспект_(Санкт-Петербург)&oldid=76116368»