Лесоповал

Лесоповал
Группа в первоначальном составе
Основная информация
Жанр	Русский шансон
Годы	1990 — наши дни
Страны	СССР СССР Россия Россия
Язык песен	Русский
Состав	Владимир Алипов Владимир Блинников Вячеслав Величковский Станислав Волков Олег Гонтарь Александр Лошаков Константин Родионов Вениамин Смирнов Владимир Соловьёв
Бывшие участники	Сергей Дикий Руслан Казанцев Сергей Куприк Сергей Коржуков† Юрий Алёшин† Леонид Марголин Александр Федорков Михаил Танич †
[www.lesopoval.ru/ Официальный сайт]

«Лесопова́л» — музыкальный коллектив, исполняющий песни в стиле русский шансон. Группа была создана в 1990 году Михаилом Таничем и Сергеем Коржуковым. После пережитой войны в 1947 году Танич оказался в тюрьме, и 6 лет переживал разные пересылки, лагеря и лесоповалы, и вышел из тюрьмы только в 1953 году после смерти Сталина, тематика песен музыкального коллектива совпадает с теми временами. Никто из современных участников музыкального коллектива в тюрьме не был, любые истории, которые поются «Лесоповалом», написаны непосредственно Михаилом Таничем. Сергей Коржуков был первым солистом и композитором группы. Он написал музыку более чем к 60 песням группы.

За время своего существования коллектив претерпевал несколько изменений в своём составе. После смерти Сергея Коржукова в 1994 году группа некоторое время не работала, но с приходом новых музыкантов, «Лесоповал» был реанимирован. В 2008 году не стало главного идеолога коллектива — Михаила Танича. Состав вновь был обновлён. Художественным руководителем стала супруга Танича — Лидия Николаевна Козлова.

За время существования группы было издано не менее 21 альбома, в том числе два после смерти Михаила Танича. Преимущественно песни исполняются под звуки гитары, аккордеона, барабана.

История

Михаил Танич, основатель и автор песен «Лесоповала», в 1947 году был арестован по обвинению в антисоветской агитации. В тюрьмах и лагерях Танич провел шесть лет. В 1953 году был освобожден по амнистии.

Перед тем как встретить в 1991 году Сергея Коржукова, Танич написал много стихов к песням, которые в дальнейшем станут хитами группы. Их встреча произошла в то время, когда сам Танич искал солиста для исполнения его песен. Жена Танича рекомендовала Коржукова. На даче в Асари поэт продиктовал по телефону Сергею пару своих стихотворений и через пару дней он принёс написанную к ним музыку. Впоследствии Танич встретился с Коржуковым, и они записали первую песню, которая тут же стала популярной. Постепенно собрали коллектив, появилась группа и её первый солист и композитор Сергей Коржуков, ставший помимо всего прочего другом семьи Танича.

Благодаря популярной тематике 1990-х годов песни группы быстро стали известны в России и во многих странах проживания русскоязычной эмиграции. Самые известные песни этого периода: «Я куплю тебе дом», «Заповедь», «Три татуировочки», «Вагон столыпинский», «Птичий рынок», «Кореша», «Воруй, Россия!».

В июле 1994 года в возрасте 35 лет погиб Сергей Коржуков, выпав с 15-го этажа из окна собственной квартиры. Считается, что произошёл несчастный случай, потому как причин для самоубийства не было. После смерти Сергея Коржукова группа практически перестала существовать. Но Михаил Танич получал множество писем с просьбами о воссоздании группы, что, собственно, он и сделал спустя почти полгода. Первый концерт возрождённого «Лесоповала» состоялся 4 декабря 1994 года. В группе на этот раз фигурировало 2-3 вокалиста, ключевым из которых являлся сначала Руслан Казанцев, а после его ухода из группы эта роль досталась Сергею Куприку, которому на момент прихода в группу было всего 21 год. Именно с Куприком начал ассоциироваться «Лесоповал». В 1996 году вышел сборник перепевок ранних песен группы «Новый состав», и 5-й альбом «Королева Марго». Новым композитором группы стал Александр Федорков, работавший с начала основания группы, при Коржукове был штатным музыкантом и аранжировщиком. Помимо Федоркова, музыку для «Лесоповала», стали писать такие композиторы, как Илья Духовный, Руслан Горобец, Леонид Марголин, Игорь Демарин, Виталий Окороков, Александр Добронравов, Игорь Слуцкий, Аркадий Укупник, Игорь Азаров, Андрей Савченко, Александр Клевицкий, Александр Басилая и Олег Гонтарь.

Вплоть до смерти в 2008 году Михаил Танич продолжал писать песни для «Лесоповала», включая последний альбом — «Наша жизнь», который был подготовлен и выпущен после его смерти. В его честь группа выступила в Государственном Кремлёвском дворце.

На одном из последних концертов группы с участием Танича он сказал:

Всё реже поют мои песни,
И с грустью задумался я,
Похоже уходит на пенсию
Рабочая песня моя.

Но что было сделано — сделано!
Не много, но было — чего
Написано черным-по-белому,
От имени, от моего.

И выпало это не каждому:
Я свой — в государстве своем,
Покуда с гитаркою граждане
Поют: «Я куплю тебе дом…»,

И просто, без высокопарности,
Я людям обязан стократ
За эти слова благодарности,
Что мне каждый день говорят.

Музыкальный стиль

В песнях «Лесоповала» уделяется большое значение лирическому содержанию, которое основывается на повествовании о свободе, трудовых лагерях, преступной жизни, и иногда других темах, таких как мир и любовь. Михаил Танич говорил, что шесть лет, проведённых им в советских трудовых лагерях, дали ему возможность изучить и прочувствовать на себе все стороны и особенности преступной жизни, и что его задача состояла в том, чтобы найти хоть какие-нибудь положительные черты в людях, связанных с уголовным миром.

Михаил Танич был политическим заключённым, но в своих стихах он сочувствовал и другим заключённым, которые находились в местах лишения свободы за различные преступления, в том числе тем, кто незаслуженно отбывал срок или кто был там за мелкие преступления. Также немало у группы песен, рассказывающих об «отошедших», порвавших с преступным миром людей. Танич заявлял, что шансон «дико цвёл в советские времена, когда вся страна была в лагерях, когда зоны, колючая проволока, вышки охраны с надзирателями и автоматами, были всюду». Помимо всего этого, он считал, что в России все в какой-то мере связаны с лагерями и с преступной жизнью.

В своих песнях Танич часто затрагивает темы из советской жизни, фокусируя их на людей с криминальным прошлым. Некоторые из его песен имеют отношение с политическими темами советской эпохи, часто с юмористическим оттенком. Например, песня «Налог» повествует о налоге на бездетность, существовавшего во времена СССР. Бездетные мужчины от 20 до 50 лет и бездетные замужние женщины от 20 до 45 лет должны были отчислять 6 % зарплаты государству. Герой песни оплакивает это, он вынужден заплатить этот налог, сидя в тюрьме, ещё и тюремные охранники отказываются предоставить ему женщину для зачатия ребёнка.

Песни группы часто включают сленг, жаргон, блатные выражения, которые, как говорил Сергей Коржуков, необходимы, чтобы точнее представить уголовную жизнь в России. В то же время, официальные правительственные лица осуждают творчество коллективов, поющих в стиле русского шансона. В частности, генеральный прокурор РФ Владимир Устинов назвал эти песни «пропагандой преступной субкультуры».

В музыке группа полагается на стиль русской бардовской (авторской) песни, для которой характерен сильный вокал с гитарным аккомпанементом. Музыканты сочетают эти традиции с использованием аккордеона, синтезатора и барабанов.

Популярность

Из-за того, что российский рынок музыкальной продукции отличается высоким уровнем пиратства, трудно измерить, сколько записей группы «Лесоповал» было продано. Кроме того, подобный жанр песен редко транслируют на популярных радиостанциях, где русская поп-музыка остаётся более популярной. Однако «Лесоповал» регулярно проводит концерты, и является одной из самых популярных групп в России, поющих в стиле русский шансон.

Группа «Лесоповал» — неоднократный участник ежегодной национальной премии «Шансон года».

Состав

Текущий состав

• Волков Станислав Владимирович — вокал, гитара;
• Величковский, Вячеслав Вячеславович — вокал, бас-гатара;
• Смирнов Вениамин Игнатьевич — хореография, перкуссия;
• Лошаков Александр Фёдорович — ударные;
• Родионов Константин Александрович — клавишные, вокал;
• Алипов Владимир Николаевич — гитара, вокал;
• Гонтарь Олег Владимирович — клавиши, вокал, автор музыки;
• Кулаков Михаил Викторович — хореография, постановка танцев;
• Блинников Владимир Николаевич — звук;

Барыкин Игорь Юрьевич — директор

Лидия Николаевна Козлова-Танич — художественный руководитель группы «Лесоповал»

Бывшие участники

• Михаил Танич — автор стихов, художественный руководитель (1991-2008);
• Сергей Коржуков — вокал, автор музыки (1991-1994);
• Владимир Путинцев — гитара (1991-1994);
• Владимир Зиборов — гитара (1992-1994);
• Александр Федорков — вокал, автор музыки, аранжировщик, клавишные, труба (1992-2006);
• Сергей Куприк — вокал, гитара (1994-2008);
• Руслан Казанцев — вокал, хореография (1995-1998);
• Юрий Алёшин — вокал, гитара (1994-1995);
• Сергей Дикий — вокал (1995-1996);
• Леонид Марголин — вокал, автор музыки, баян, клавишные, гитара;
• Сергей Азаров — ударные (2000-2002);
• Олег Пряжин — бас-гитара (2002-2005);
• Игорь Шаров — вокал, клавишные (2008-2009);
• Соловьёв Владимир Алимович — хореография, аккордеон.

Интересные факты

• Песня «Амнистия» была написана на основе анекдота, который Юрий Никулин рассказал Михаилу Таничу и Сергею Коржукову после концерта в ГЦКЗ «Россия» в 1992 году.

Дискография

• «Я куплю тебе дом» (1991 год), 14 песен
• «Когда я приду» (1992 год), 13 песен
• «Воровской закон» (1993 год), 14 песен
• «Амнистия» (1995 год), 13 песен
• «Королева Марго» (1996 год), 12 песен
• «101-й километр» (1998 год), 12 песен
• «Кормилец» (2000 год), 13 песен
• «Личное свидание» (2001 год), 14 песен
• «Я — оттуда» (2002 год), 12 песен
• «Базара нет» (2003 год), 12 песен
• «Свобода, блин!» (2004 год), 13 песен
• «Винторез» (2005 год), 13 песен
• «Улыбнись, Россия!» (2006 год), 14 песен
• «Мама — улица» (2007 год), 12 песен
• «Наша жизнь» (2008 год), 12 песен
• «Погляди мне в глаза» (2010 год), 12 песен
• «Цветок-Свобода» (2013 год), 12 песен

Сборники

• «Новый состав» (1996 год), 14 песен
• «Лучшие песени (2 CD)» (1996 год), 28 песен
• «Избранное» (1998 год), 17 песен
• «Легенды русского шансона» (1999 год), 19 песен
• «Меньше дыму» (2002 год), 18 песен
• «Grand Collection» (2002 год), 20 песен

Концертные записи

• «Последний концерт с Сергеем Коржуковым (2 CD)» (1994 год), 22 песни
• «Лесоповал в Нью-Йорке. Первая ходка» (1995 год), 13 песен
• «Лесоповал в Нью-Йорке. Вторая ходка» (1997 год), 11 песен

Магнитоальбомы

• «Песни Вовы-Мухи, бывшего малолетки» (1991 год), 16 песен

Винил

• «Столыпинский вагон» (1992 год), 10 песен
• «Кореша» (1992 год), 10 песен
• «Видеосалон» (1992 год), 10 песен

Ссылки

• [www.lesopoval.ru/ Официальный сайт группы]
• [www.chanson.ru/person/8956.html Группа «Лесоповал». Биография музыкантов]
• [chanson.ru/about/istorii_shansona/vspominaem_sergeya_korzhukova.html Лидия Николаевна Козлова-Танич и Вадим Цыганов: О Сергее Коржукове - с любовью...]

Отрывок, характеризующий Лесоповал

– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»


Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…