Лес водорослей
Леса водорослей — подводные области с высокой плотностью произрастания водорослей, находящиеся как правило у морских берегов на глубине 10—25 метров.
Признаны одной из самых производительных динамических экосистем на Земле[1]. Наиболее крупные леса водорослей развиты в холодных морях (Ледовитый океан, Северный Атлантический океан, Северные моря), однако в 2007 году леса водорослей также были обнаружены в тропических водах вблизи Эквадора[2]. В Северной Америке наибольшего развития леса водорослей достигают вдоль Тихоокеанского побережья, где благодаря влиянию холодного Калифорнийского течения они широко распространены вплоть до северной оконечности Калифорнийского полуострова.
Фактически, будучи сформированными преимущественно бурыми водорослями из отряда Laminariales, леса водорослей обеспечивают уникальную трёхмерную среду обитания для морских организмов и являются источником для понимания многих экологических процессов.
Содержание
Водоросли
Морские леса водорослей сформированы различными видами водорослей, в зависимости от природных зон их расположения. Так, водоросли рода Macrocystis образуют подобные заросли в Южной Калифорнии, Nereocystis в Пьюджет-Саунд, а Laminaria в холодных водах дальнего Севера. Кроме крупных видов, в образовании данной природной зоны принимают и более мелкие виды, которые образуют заросли, похожие на густые кустарники.
Наиболее часто леса водорослей образуют представители рода Macrocystis, хотя также существуют и другие многочисленные рода, такие как Ламинария, Ecklonia, Lessonia, Alaria и Eisenia[3][4].
Растут все они, прикрепляясь ризоидами к скалам или камням на дне, в прибрежных зонах, на глубине 10—25 метров. Водоросли из рода Macrocystis являются настоящими гигантами среди водорослей, достигая длины 60 м, при массе до 150 кг[5][6]. А продолжительность их жизни может достигать 20 лет[7]. Слоевища водорослей Macrocystis растут примерно на 30—60 см в день, не намного уступая в скорости роста бамбуку. При благоприятных условиях и освещённости вид Macrocystis pyrifera может вырасти длиной до 25 метров всего за 120 дней непрерывного роста[8]. При этом они образуют многочисленные стволы, которые ответвляются от главного ствола. Один спорофит может насчитывать до 130 отдельных «ветвей», а в большинстве случаев лишь 30—40[8]. Достигая поверхности, они продолжают расти некоторое время, перепутываясь между собой, и тем самым образуя своеобразные лиственные «поля» на поверхности океана. Сформировавшиеся таким образом «кроны» затеняют другие виды водорослей, которые образуют своеобразный «подлесок»[7].
Плавучесть слоевища обеспечивается благодаря заполненным воздухом пузырькам — пневматоцистам. У других видов они могут быть достаточно крупными, например, у представителей родов Pelagophycus и Pfereocystis. У Pelagophycus имеется лишь один пневматоцист, которым заканчивается гладкий ствол у поверхности. Его ёмкость может достигать 2,6 литра. Длина слоевища ламинарии может доходить до 3—5 м (иногда 20 м), и ширины — до 0,5 м.
Экосистема и биоценоз
Основными продуцентами в данной экосистеме являются вовсе не планктонные водоросли, а макрофиты: крупные прикреплённые бурые водоросли. Однако данные водоросли весьма уязвимы, поскольку порой активно поедаются, особенно на ранних стадиях своего развития, различными фитофагами — морскими ежами, моллюсками и т. п.
Главным объектом конкуренции в этих лесах бурых водорослей является солнечный свет, обеспечивающий быстрый рост водорослей.
Наибольшее видовое разнообразие фауны наблюдается в нижнем ярусе, на дне. Здесь изобилуют разнообразные морские звёзды, морские ежи, мшанки, ракообразные, крабы, моллюски, трубчатые черви. Также имеются и многочисленные донные и придонные рыбы.
Наличие гигантских бурых водорослей, образующих под водой «леса», а на поверхности воды — «поля» из переплетённых частей талломов, является одним из необходимых условием для существования каланов.
Напишите отзыв о статье "Лес водорослей"
Примечания
- ↑ Mann, K.H. 1973. Seaweeds: their productivity and strategy for growth. Science 182: 975—981.
- ↑ Graham, M.H., B.Phi. Kinlan, L.D. Druehl, L.E. Garske, and S. Banks. 2007. Deep-water kelp refugia as potential hotspots of tropical marine diversity and productivity. Proceedings of the National Academy of Sciences 104: 16576-16580.
- ↑ Steneck, R.S., M.H. Graham, B.J. Bourque, D. Corbett, J.M. Erlandson, J.A. Estes and M.J. Tegner. 2002. Kelp forest ecosystems: biodiversity, stability, resilience and future. Environmental Conservation 29: 436—459.
- ↑ Jones, C.G., J. H. Lawton and M. Shachak. 1997. Positive and negative effects of organisms as physical ecosystem engineers. Ecology 78: 1946—1957.
- ↑ Abbott & Hollenberg 1976
- ↑ AlgaeBase: [www.algaebase.org/search/species/detail/?species_id=4882&sk=0&from=results Species: Macrocystis integrifolia]
- ↑ 1 2 Steneck, R.S. and M.N. Dethier. 1994. A functional group approach to the structure of algal-dominated communities. Oikos 69: 476—498.
- ↑ 1 2 Hoek et al. 1995, p. 201
Ссылки
- [elementy.ru/news/430245 Подводные леса]
- [www.new-england.ru/content/view/28/1/1/0/ Леса бурых водорослей]
Отрывок, характеризующий Лес водорослей
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
