VIII летние Олимпийские игры (англ. 1924 Summer Olympics, фр. Jeux olympiques d'été de 1924, официальное название — Игры VIII Олимпиады) проходили в Париже, столице Франции, с 5 по 27 июля 1924 года. Ранее в Париже Олимпийские игры проходили в 1900 году.
Выбор столицы Олимпиады
На организацию Олимпиады-24 претендовали шесть городов: Амстердам, Барселона, Лос-Анджелес, Париж, Прага и Рим. Так как в 1924 году исполнялось 30 лет современному олимпийскому движению, отмечая заслуги Кубертена, было принято решение провести Игры VIII Олимпиады в Париже. Столица Франции стала первым городом, которому МОК дважды доверил организацию Олимпийских игр.
Организация соревнований
Организация соревнований была безупречной, они побили все рекорды по количеству участников. Команду Германии, как и на предыдущие игры, не пригласили. Парижские игры были одними из самых посещаемых. В общем их смотрели 625 821 человек. Сумма кассовых сборов 5 496 610 франков того времени. Из них 1 миллион 88 тысяч франков принес футбол, полтора миллиона — лёгкая атлетика и 758 франков (93 зрителя) — современное пятиборье.
VIII олимпиада была последней олимпиадой, подготовкой которой руководил Пьер де Кубертен.
Впервые на олимпиаде появился олимпийский девиз. Олимпийский девиз состоит из трёх латинских слов — «Citius, Altius, Fortius!» (русский перевод — «Быстрее, выше, сильнее!»).
Длина марафонской дистанции была принята равной 42 195 метрам, какой она является и по сей день.
Участники
В Олимпиаде 1924 года приняли участие следующие страны: Австралия, Австрия, Аргентина, Бельгия, Болгария, Бразилия, Великобритания, Венгрия, Греция, Гаити, Дания, Египет, Индия, Ирландия, Испания, Италия, Канада, Королевство сербов, хорватов и словенцев, Куба, Латвия, Литва, Люксембург, Мексика, Монако, Нидерланды, Новая Зеландия, Норвегия, Польша, Португалия, Румыния, США, Турция, Уругвай, Филиппины, Финляндия, Франция, Чехословакия, Чили, Швеция, Швейцария, Эквадор, Эстония, Южная Африка, Япония. Из них спортсмены Ирландии, Литвы, Мексики, Польши, Румынии, Уругвая, Филиппин и Эквадора участвовали в Играх впервые.
Олимпийские виды спорта
Соревнования проводились в следующих видах спорта: бокс, борьба, велоспорт, гимнастика, академическая гребля, конный спорт, лёгкая атлетика, парусный спорт, плавание, поло, регби, современное пятиборье, стрелковый спорт, теннис, тяжёлая атлетика, фехтование и футбол.
В столице Франции в последний раз на Олимпийских играх проводились соревнования по регби, и в последний раз перед большим перерывом — по теннису. И в тех, и в других победили спортсмены Соединённых Штатов.
Во время показательных выступлений публике были представлены французский бокс, баскская игра в мяч и — в программе детского праздника — встречи по волейболу и баскетболу.
Женщины участвовали в соревнованиях по плаванию и прыжкам в воду, теннису и впервые по фехтованию.
Церемония открытия
Олимпиаду 5 июля (некоторые соревнования проходили раньше) открыл президент Французской Республики Гастон Думерг. На почётной трибуне рядом с ним находились принц Уэльский — будущий король Великобритании Эдуард VIII, принц Кароль Румынский и немало других венценосных особ. Празднику открытия Олимпиады предшествовала религиозная церемония в соборе Нотр-Дам, во время которой архиепископ Парижа кардинал Дюбуа выступил с проповедью.
Состязания и герои Игр
На VIII Олимпийских играх было показано много отличных результатов. По легкой атлетике было установлено восемь мировых и четырнадцать олимпийских рекордов, по плаванию — четыре мировых рекорда, причем во всех одиннадцати видах плавания были улучшены олимпийские рекорды.
Финский бегун Пааво Нурми, как и четыре года назад, был признан лучшим спортсменом Игр, он завоевал на VIII олимпиаде 5 золотых медалей. Его соотечественник Вилле Ритола, который жил и тренировался в Соединенных Штатах и специально был отозван на родину перед Олимпиадой, выиграл бег на 10 000 метров, на 3000 метров с препятствиями; кроме этого, он получил золотую медаль за победу в командном первенстве в беге на 3000 метров и серебряную — в беге на 5000 метров.
Пять медалей, из них три золотые, завоевал французский фехтовальщик Роже Дюкре. Он выиграл личный турнир рапиристов и в составе команды — турниры рапиристов и шпажистов. Две серебряные медали он получил в личных соревнованиях по фехтованию на саблях и шпагах.
В напряженной борьбе проходили в бассейне «Турель» соревнования пловцов. Блестяще выступил американец Джонни Вайсмюллер, победивший на обеих главных дистанциях — 100 и 400 метров вольным стилем.
Две бронзовые медали в стрельбе по «бегущему оленю» получил Альфред Сван. Всего на Олимпийских играх 1912, 1920 и 1924 годов он завоевал три золотые, три серебряные и три бронзовые медали. Его отец Оскар тоже был удостоен медалей (трех золотых, одной серебряной и двух бронзовых) на трех Олимпиадах — 1908, 1912 и 1920 годов. Так выдающиеся шведские стрелки, отец и сын, завоевали шесть золотых, четыре серебряные и пять бронзовых медалей. Это единственный случай в истории современных Олимпийских игр. В древности известен лишь один подобный семейный успех. Спартанец Гиппостенес в 632—608 гг. до н. э. шесть раз выходил победителем в олимпийских состязаниях по борьбе, и в том же виде спорта его сын Хетоймеклес пять раз получал оливковую ветвь победителя.
Футбольный турнир собрал 22 команды. Впервые на Олимпиаде выступили заокеанские футболисты — уругвайцы. Новички в блестящем стиле разгромили с внушительным счетом — 7:0 — сильную команду Королевства сербов, хорватов и словенцев. Все эксперты единодушно признали, что эта команда была не просто победителем, а действительно лучшей в техническом и тактическом отношении командой турнира.
В водном поло Франция нарушила гегемонию англичан, выигрывавших три последние Олимпиады. Правда, своей победой французы обязаны венграм, которые выбили команду Великобритании из предварительных соревнований.
Статистика наград
Начиная с 1924 года при подведении итогов борьбы в неофициальном командном зачёте стали учитывать шесть призовых мест, занятых спортсменами и командами: первое место оценивалось в 7- очков, второе — в 5 очков, третье — в 4, четвёртое — в 3, пятое — в 2, шестое — в 1 очко.
См. также
Летние Олимпийские игры 1924 |
---|
| | |
|
Страны на летних Олимпийских играх 1924 |
---|
| Азия | </div> | <tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#BFD7FF;text-align:left;"> Америка</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;background:#F5F5F5"></div></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#BFD7FF;text-align:left;"> Африка</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></div></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#BFD7FF;text-align:left;"> Европа</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;background:#F5F5F5"></div></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#BFD7FF;text-align:left;"> Океания</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></div></td></tr></table></td></tr></table>
Напишите отзыв о статье "Летние Олимпийские игры 1924"Отрывок, характеризующий Летние Олимпийские игры 1924
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.
|