Летний дворец королевы Анны

Летний дворец
Летний дворец королевы Анны Letohrádek královny Anny
Вид из Королевского парка
Страна	Чехия
Архитектурный стиль	ренессанс
Автор проекта	Джиованни Спацио (Giovanni Spazio) и Паоло делла Стелла (Paolo della Stella)
Основатель	Фердинанд I
Строительство	1538—1565 годы

Летний дворец королевы Анны в Праге (чеш. letohrádek královny Anny) — одна из построек в Королевском саду около Пражского града в стиле ренессанс, сооружена в 1538—1565 годах архитекторами Джованни Спацио (Giovanni Spazio) и Паоло делла Стелла (Paolo della Stella).

Предназначение

Строительство началось по воле Фердинанда I в 1538 году для его жены Анны Ягеллонки. Согласно недавним исследованиям рельефов мифологическая программа говорит о силе самодержавной власти, то есть власти Габсбургов в Центральной Европе. Такую программу нельзя ожидать на постройке, предназначенной для частной жизни жены правителя, а скорее для репрезентативных целей.

Хронология постройки

Строительство началось в апреле 1538 года при участии итальянского строителя Джованни Спацио (Giovanni Spazio) и итальянского каменотёса и скульптора Паоло делла Стелла (Paolo della Stella), который постепенно вытеснил Спацио. Сначала вместо Спацио встал рекомендованный Стелла Giovanni Maria Aostalli, потом (в 1551 году) руководить постройкой стал сам Стелла. После его смерти в 1552 году его место занял югоонемецкий строитель Ганс Тироль (Hans Tirol). После 1556 года постройку заканчивал Бонифац Вольмут (фр.).

Длительные сроки строительства обусловлены прежде всего пожаром Пражского града в 1541 году, после которого работы фактически остановились, также повлияли изменения планов в 1554 году, когда было решено достроить этаж. Автор проекта неизвестен, видимо, им был неизвестный итальянский архитектор. Вид достроенного этажа спроектировал вероятно Бонифац Вольмут.

Это одна из первых ренессансных построек на территории Чехии и Моравии. В то время такое здание, квадратное в плане и имеющее галереи со всех сторон, своей концепцией было новаторским и в самой Италии.

Архитектура

С архитектурной точки зрения здание является виллой субурбаной, в то время называлось «lusthaus» или чешским словом «letohrádek», то есть это постройка, которая является часть большого сада, и была предназначена для церемоний двора. Не была приспособлена к проживанию. Летний дворец был частью плана Королевского сада, который сейчас замыкает.

Прямоугольное двухэтажное ядро здания обегает со всех сторон арочная аркада (арки на колоннах с ионическим ордером). В пазухах этой аркады находятся упомянутые рельефы. Рельефная, немного орнаментальная и фигурная декорация находится также в цоколях колонн, фризе карниза галерей, является часть элементов над дверями (супрапортами) и окнами. Над аркадой размещена терраса, доступная со второго этажа. Странно, что она решена с помощью дорического ордера, то есть нарушена ордерная суперпозиция. Кроме окон ритм второго этажа создан и нишами. Крышу составляет уникальная плотницкая конструкция, напоминающая своей формой корпус корабля.

В парке перед летним дворцом расположен известный Поющий фонтан^(чеш.), отлитый из бронзы в 1568 году брненским железных дел мастером Томашем Ярошем (Tomáš Jaroš) по чертежам итальянского автора Франчески Терцы (Francesco Terzo).

Дальнейшая судьба

В летнем дворце держал свою коллекцию Рудольф II. Помещения двора были оборудованы в обсерваторию, там проводил свои наблюдения астроном Тихо Браге.

Во время правления Иосифа II здание было попорчено в интерьере.

Во конце XVIII века дворец занимала австрийская армия. В результате в 1836 году дело дошло до обширной реконструкции, при который здание сильно поменяло свой облик в интерьере, частично и в экстерьере. В первую очередь была построена большая лестница на месте крайнего зала. Главный зал был разукрашен историческими образами по проекту художника Кристиана Рубена.

При реконструкции 1989 года у кровельных конструкций произошло возгорание, в результате чего немного пострадало медное покрытие.

В современности летний главным образом служит для выставок изобразительного искусства. Также иногда он служит к официальным мероприятиям президента Республики.

Достопримечательность доступна для просмотра с апреля до октября, как и весь Королевский сад.

Литература

• Pavel Preiss. Italští umělci v Praze. — Praha: Panorama, 1986. — С. 20—30.
• Antonín Balšánek. [kramerius.mlp.cz/kramerius/handle/ABG001/10856 Belvedere : Letohrádek královny Anny na Hradčanech]. — Praha: Topič, 1897.
• Karel Vladislav Zap. [kramerius.mlp.cz/kramerius/handle/ABG001/37744 Popis královského hradu, hlavního chrámu u sv. Víta a všech jiných kostelův a světských stavení na Hradčanech v Praze]. — Praha: Kober, 1868. — Т. Královská zahrada a milohrádek (Belvedere).
• Antonín Mihulka. [kramerius.mlp.cz/kramerius/handle/ABG001/51966 Královský letohrádek zvaný Belvedere na Hradě Pražském]. — Praha: Kruh pro pěstování dějin umění, 1939. (Сокращенная копия диссертации направлена на историю возникновения, архитектурную форму, искусное украшение и значение Пражского Летнего дворца королевы Анны, называемого Бельведер)

Ссылки

• [old.hrad.cz/castle/architektura/renesance005.html Летний дворец королевы Анны](старшая статья) на сайте Пражского града

Отрывок, характеризующий Летний дворец королевы Анны

– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux freres est deja a l'etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu'on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l'Europe, soit terrasse par l'ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m'a privee d'une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitte l'universite pour aller s'enroler dans l'armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l'armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu'elles fussent, ont ete l'une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n'ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour Petersbourg.
«Je vous avoue, que je comprends tres peu toutes ces affaires de legs et de testament; ce que je sais, c'est que depuis que le jeune homme que nous connaissions tous sous le nom de M. Pierre les tout court est devenu comte Безухой et possesseur de l'une des plus grandes fortunes de la Russie, je m'amuse fort a observer les changements de ton et des manieres des mamans accablees de filles a Marieier et des demoiselles elles memes a l'egard de cet individu, qui, par parenthese, m'a paru toujours etre un pauvre, sire. Comme on s'amuse depuis deux ans a me donner des promis que je ne connais pas le plus souvent, la chronique matrimoniale de Moscou me fait comtesse Безухой. Mais vous sentez bien que je ne me souc nullement de le devenir. A propos de Marieiage, savez vous que tout derienierement la tante en general Анна Михайловна, m'a confie sous le sceau du plus grand secret un projet de Marieiage pour vous. Ce n'est ni plus, ni moins, que le fils du prince Basile, Anatole, qu'on voudrait ranger en le Marieiant a une personne riche et distinguee, et c'est sur vous qu'est tombe le choix des parents. Je ne sais comment vous envisagerez la chose, mais j'ai cru de mon devoir de vous en avertir. On le dit tres beau et tres mauvais sujet; c'est tout ce que j'ai pu savoir sur son compte.
«Mais assez de bavardage comme cela. Je finis mon second feuillet, et maman me fait chercher pour aller diner chez les Apraksines. Lisez le livre mystique que je vous envoie et qui fait fureur chez nous. Quoiqu'il y ait des choses dans ce livre difficiles a atteindre avec la faible conception humaine, c'est un livre admirable dont la lecture calme et eleve l'ame. Adieu. Mes respects a monsieur votre pere et mes compliments a m elle Bourienne. Je vous embrasse comme je vous aime. Julie».