Летняя улица (Москва)
| Летняя улица Москва | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
| Округ | |
| Район | |
| Протяжённость |
0,57 км |
| Ближайшие станции метро | |
| Прежние названия |
Садовая улица (Люблино), Садовая улица |
| Классификатор |
[mosclassific.ru/mClass/omkum_viewd.php?id=13640 ОМК УМ] |
| [osm.org/go/0t2nL7sp на OpenStreetMap] | |
| [maps.yandex.ru/-/CJdpNUlz на Яндекс.Картах] | |
| [g.co/maps/k8qsv на Картах Google] | |
Ле́тняя у́лица (до 3 сентября 1968 года — Садо́вая у́лица, до 1960 года — Садо́вая у́лица города Люблино) — улица, расположенная в Юго-Восточном административном округе города Москвы на территории района Люблино.
Содержание
История
Улица находится на территории бывшего города Люблино, где она называлась Садо́вая у́лица. В 1960 году город Люблино вошёл в состав Москвы, улица вначале сохраняла своё название, а 3 сентября 1968 года получила современное название по предложению жителей района[1][2].
Расположение
Летняя улица проходит от дворца Н. А. Дурасова усадьбы Люблино вдоль южной границы Люблинского парка на восток до Краснодонской улицы, с юга к ней примыает Ейская улица. Нумерация домов начинается с запада.
Примечательные здания и сооружения
По нечётной стороне:
По чётной стороне:
Транспорт
Наземный транспорт
По Летней улице не проходят маршруты наземного общественного транспорта. У восточного конца улицы, на Краснодонской улице, расположена остановка «Школа имени Достоевсского» автобусов № 228, 658, 713, троллейбуса № 74.
Метро
- Станция метро «Волжская» Люблинско-Дмитровской линии — северо-восточнее улицы, на Краснодонской улице
Железнодорожный транспорт
- Платформа Люблино (в границах станции Люблино-Сортировочное) Курского направления Московской железной дороги — западнее улицы, между Курской улицей и улицей Полбина
См. также
Напишите отзыв о статье "Летняя улица (Москва)"
Примечания
- ↑ Летняя улица // Имена московских улиц. Топонимический словарь / Агеева Р. А. и др. — М.: ОГИ, 2007.
- ↑ [archive.is/20120909104102/www.mosclassific.ru/mClass/omkum_viewd.php?id=13640 Общемосковский классификатор улиц Москвы: Летняя улица]
|
Это заготовка статьи о Москве. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| |||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Летняя улица (Москва)
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
