Гурвич, Григорий Ефимович

Григорий Ефимович Гурвич
Профессия:	театральный режиссёр, драматург, руководитель театра, телеведущий
Театр:	театр-кабаре «Летучая Мышь»
Награды:

Григо́рий Ефимович Гу́рвич (24 октября 1957, Баку — 5 ноября 1999, Иерусалим) — театральный режиссёр, драматург и телеведущий.

Отец — Ефим Григорьевич Гурвич, мать — Майя Львовна Гурвич (урождённая Шик). Двоюродный брат М. А. Гурвича, директора театра им. Ермоловой.

В 1984 году окончил режиссёрский факультет ГИТИСа. В 1989 году создал в Москве театр-кабаре «Летучая Мышь», ставший продолжателем традиции легендарного театра с тем же названием, основанного в 1908 году актёром МХТ Никитой Балиевым и меценатом Николаем Тарасовым.

Театр-кабаре «Летучая Мышь»

Идею воссоздания театра-кабаре «Летучая Мышь» Гурвичу подсказали Марк Захаров и Григорий Горин. Они подошли к молодому автору очередного капустника 13 января 1983 года, чтобы поздравить его с шумным успехом, и практически в один голос посоветовали ему заняться театром-кабаре — жанром, зародившимся в своё время из капустников Московского Художественного Театра. По признанию самого Гурвича, такой совет поначалу ему не очень понравился — он собирался заниматься серьёзным искусством и ставить серьёзные спектакли. Тем не менее Марк Захаров при каждой встрече повторял Гурвичу тот же неизменный совет. Отдалённые отголоски этого противопоставления жанров неоднократно впоследствии вплетались автором в ткань его спектаклей.

В конце концов Григорий Ефимович проникся этой идеей, к тому же с «серьёзными» постановками в других театрах его преследовала череда неудач административного характера. В 1988 году бизнесмен Алексей Бельский, знавший и любивший гурвичевские капустники, согласился профинансировать создание нового театра, а директор Дома Актёра им. Яблочкиной Маргарита Эскина, высоко ценившая режиссёрский талант Григория Гурвича, помогла добиться для нового театра разрешения работать в помещении Студенческого театра ГИТИС — том самом помещении, где вплоть до своего закрытия в 1920 году блистал театр-кабаре «Летучая мышь» Балиева, в доме Нирнзее.

Премьера первого спектакля, «Чтеніе новой пьесы», состоялась 12 июня 1989 года.

Григорием Гурвичем было поставлено на сцене своего театра-кабаре шесть спектаклей:

• «Чтеніе новой пьесы»
• «Я степую по Москве»
• «Сто лет кабаре»
• «Это — шоу-бизнес»
• «Вам позволено переиграть»
• «Великая иллюзия» (уже в здании Киноактёра на Поварской).

Автором всех спектаклей — как драматургом, так и постановщиком — за исключением спектакля «Вам позволено переиграть», поставленного Гурвичем по пьесе «Биография» Макса Фриша, был сам Григорий Ефимович.

Последние два года был болен лейкемией, прошёл несколько курсов химиотерапии, умер в ночь с 4 на 5 ноября 1999 года в израильской клинике. На Ваганьковском кладбище в Москве Григорию Гурвичу установлен памятник, в основании которого находится капсула, наполненная землёй с израильской могилы Гурвича. Сам же он был похоронен на кладбище Яркон возле города Петах-Тиквы, недалеко от Тель-Авива.

Передача «Старая квартира»

В 1996 году президент АТВ Анатолий Малкин придумал идею передачи «Старая квартира». По задумке Малкина, это должна была быть история страны с 1947-го до 1999 года, основанная на судьбах и историях обычных людей. На роль ведущего до начала съёмок был первоначально назначен актёр Борис Львович, а Григорий Гурвич, работавший тогда культурным обозревателем в передаче «Времечко», должен был быть режиссёром-постановщиком, но не получилось.

Через некоторое время Гурвич стал ведущим этой программы. Зная, что на эту роль уже есть кандидат, он позвонил Борису Львовичу с вопросом, не будет ли он против этого. Григорий Ефимович вёл эту программу почти три года, до самого отъезда в Израиль. После его отъезда ответственным квартиросъёмщиком на некоторое время стал Андрей Максимов

Фильмы

Наиболее известен музыкальный фильм Гурвича «Звёздная ночь в Камергерском», снятый в 1997 году и показанный по телевидению. Кроме того, Григорий Гурвич как режиссёр снял два фильма-спектакля: «Подлинный художник, истинный артист, настоящий убийца» (1994) и «Танго со смертью» (1999). Первый фильм несколько раз демонстрировался по каналу «Культура». До конца не ясна судьба третьего фильма Гурвича «Танго со смертью». Неизвестно, показывался ли этот фильм по телевидению. Информация о нём минимальна, в интернете отсутствуют даже отдельные кадры из фильма. Не исключено, что фильм утерян или находится в недоступных для широкой публики архивах.

Ссылки

• [www.gurvich.ru Сайт памяти Григория Гурвича]
• [www.showbat.ru Мемориальный сайт театра-кабаре «Летучая мышь» Григория Гурвича]

С тех пор…

• [cabaret.jimdo.com/ Сайт кабаре «Летучая Мышь»]
  • [cabaret.jimdo.com/depuis-с-тех-пор/ Любовь Шапиро о супруге]

Отрывок, характеризующий Гурвич, Григорий Ефимович

Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]