Летучая мышь (оперетта)

Летучая мышь
Die Fledermaus
Композитор	Штраус, Иоганн (сын)
Автор(ы) либретто	Карл Хаффнер и Рихард Жене
Источник сюжета	фарс Ю. Р. Бенедикса «Тюремное заключение» и водевиль Анри Мельяка и Людовика Галеви «Новогодний вечер»
Количество действий	3
Год создания	1874
Первая постановка	5 апреля 1874
Место первой постановки	Театр «Ан дер Вин», Вена

Летучая мышь (нем. Die Fledermaus) — оперетта австрийского композитора Иоганна Штрауса (сына). Немецкое либретто Карла Хаффнера и Рихарда Жене на основе фарса немецкого драматурга Юлиуса Родериха Бенедикса «Тюремное заключение» и водевиля французских авторов Анри Мельяка и Людовика Галеви «Новогодний вечер» (фр. Le réveillon). Премьера состоялась 5 апреля 1874 года в театре «Ан дер Вин».

История создания

В 1872 году венский театр «Ан дер Вин» взвешивал возможность постановки французского водевиля Анри Мельяка и Людовика Галеви «Новогодний вечер». В конце концов директор театра М. Штейнер отказался от этой мысли, тем более что сюжет Мельяка и Галеви представлял собой переделку шедшего ранее фарса Ю. Р. Бенедикса «Тюремное заключение». Не нашедший применения черновой текст директор предложил Иоганну Штраусу в качестве либретто новой оперетты «Летучая мышь».

Весёлый, остроумный, праздничный дух либретто понравился Штраусу, и вся партитура была закончена им за 6 недель, уже 5 апреля 1874 года состоялась премьера. Поначалу «Летучая мышь» большой популярности не имела, но тем не менее не сходила с репертуара венских театров. Спустя 3 года переделанная версия (под названием «Цыганка») завоевала оглушительный успех в Париже, затем оперетту начали ставить повсюду, включая Австралию и Индию. Окончательный триумфальный успех пришёл спустя 20 лет, после появления новой редакции (Густав Малер, Гамбург).

Действующие лица

Генрих фон Айзенштайн	тенор
Розалинда, его жена	сопрано
Адель, горничная Розалинды	сопрано
Ида, её сестра	сопрано
Альфред, учитель пения	тенор
Доктор Фальк, нотариус	баритон
Доктор Блинд, адвокат	тенор
Франк, директор тюрьмы	баритон
Князь Орловский	меццо-сопрано либо баритон
Иван, слуга князя	разговорная роль
Фрош, тюремный сторож	разговорная роль
Гости и слуги на балу у князя Орловского (хор)

Синопсис

Действие первое. В доме Айзенштайна

Под окном дома влюбленный в Розалинду учитель пения Альфред поет серенаду. Но его слышит лишь горничная Адель, которая со смехом разочаровывает влюбленного. Она читает письмо от своей сестры Иды. Та приглашает Адель принять участие в бале у знаменитого мецената князя Орловского. Адель в восторге — она мечтает стать актрисой, а князь известен своим покровительством театральному искусству. Входит Розалинда. Адель делает грустное лицо. Сегодня вечером ей необходимо отлучиться — тяжело заболела её любимая тетя. Розалинда согласна. С улицы её окликает Альфред. Но Розалинда непреклонна — она верна своему мужу.

Появляется разъяренный Айзенштайн в сопровождении адвоката Блинда. Из-за бездарности последнего он проиграл судебный процесс и теперь должен провести восемь дней в тюрьме из-за ссоры с офицером. Между Айзенштайном и Блиндом происходит бурное объяснение. Блинд уходит. Адель докладывает о приходе нотариуса Фалька, друга Айзенштайна. Фальк приглашает Айзенштайна на бал к князю Орловскому. Там будет весело. Розалинде он предлагает сказать, что Айзенштайн идет в тюрьму, а на самом деле в тюрьму поехать утром — после бала. Айзенштайн соглашается. С притворной грустью он прощается с женой и уходит. Вслед за ним уходит и Адель.

Розалинда остается в доме одна. Внезапно появляется Альфред. Он пришел, чтобы ещё раз сказать о своей любви. В разгар объяснения приходит директор тюрьмы Франк. Он приехал, чтобы забрать Айзенштайна в тюрьму. Увидев Розалинду наедине с Альфредом, он принимает последнего за Айзенштайна. Чтобы не скомпрометировать Розалинду, Альфред признает себя Айзенштайном и вместе с Франком отправляется в тюрьму.

Действие второе. Зал во дворце князя Орловского

Гости поют и танцуют. Хозяин дома миллионер князь Орловский скучает. Уже давно его ничто не может развеселить. Фальк обещает устроить сегодня такое развлечение, которое даже у князя вызовет улыбку. Появляются Ида и Адель. Фальк представляет Адель присутствующим как знаменитую в России актрису Ольгу. Входит Айзенштайн. Его Фальк представляет как французского маркиза Ренара. Айзенштайн сразу же попадает в глупое положение, заявив, что он узнал Адель, свою горничную. Князь и все гости возмущены — ведь это известная русская актриса. Приехавшего директора тюрьмы Франка Фальк представляет как французского шевалье Шагри (в другом переводе: Шагрена). Кроме того, Фальк приготовил гостям ещё один сюрприз — это таинственная венгерская графиня, которая прибудет в маске.

Появляется графиня. Это Розалинда, которая тоже получила приглашение на бал от Фалька вместе с венгерским костюмом. Розалинда возмущена, когда ей представляют Айзенштайна, Франка и Адель под вымышленными именами, но не показывает этого. Айзенштайн признается прекрасной незнакомке в любви. Розалинда отказывается снять маску, заявив, что он узнает её по своим часам, которые она забирает у Айзенштайна на память. Чтобы доказать, что она действительно венгерка, Розалинда поет и танцует венгерский чардаш. Айзенштайн в восторге от нового любовного приключения. Он решает развеселить гостей анекдотом из жизни нотариуса Фалька: в прошлом году после маскарада в опере Фальк так напился, что не мог идти, и тогда Айзенштайн уложил его спать на центральной площади на скамейке. Самое смешное, что Фальк был в костюме летучей мыши, и когда, проснувшись утром, он шел домой, все жители смеялись над ним. Рассказ Айзенштайна слушают князь Орловский и Фальк. «Теперь вам понятна цель моих действий, — говорит Фальк, — это месть за унижение летучей мыши». Тем временем бал подходит к концу. Гости поют общую песню.

Действие третье. В тюрьме

Покой тюремного сторожа Фроша нарушает Альфред, который в своей камере поет арии из различных опер. Наступает утро. Возвращается Франк, который спрашивает Фроша о том, как прошла ночь в тюрьме. Внезапно появляются Ида и Адель. Они продолжают разыгрывать Франка, делая вид, что принимают его за француза. Адель, выдающая себя за русскую актрису, демонстрирует своё искусство. Затем, услышав, что кто-то идет, Франк прячет Адель и Иду в одной из камер. Приезжает Айзенштайн, которого Франк считает маркизом Ренаром. Айзенштайн тоже продолжает считать Франка шевалье Шагри.

В тюрьму прибывает адвокат Блинд. Он добился пересмотра решения суда, и Айзенштайна должны освободить. Фрош выпускает из камеры Альфреда. Появляется Розалинда. Между нею и Айзенштайном происходит бурное объяснение. Айзенштайн требует объяснить, каким образом Альфред оказался в тюрьме под его именем. В ответ Розалинда показывает мужу его собственные часы, которые он подарил таинственной венгерке. Айзенштайн уличен в неверности. Франк выпускает из камеры Иду и Адель. Появляются князь Орловский и Фальк. Орловский обещает способствовать поступлению Адели на сцену и благодарит Фалька. Он давно так не веселился, как в этот раз. Фальк также доволен — месть летучей мыши свершилась — Айзенштайн выставлен в глупом свете перед всем обществом. Розалинда прощает мужа. Все поют финальную песню.

Музыкальные номера

В оригинале

УВЕРТЮРА
ПЕРВЫЙ АКТ

1. Дуэт Адели и Альфреда (Taeubchen, das entflattert ist)
2. Ария Адели (Hahahaha!)
3. Трио Розалинды, Айзенштайна и адвоката (Nein, mit solchen Advokaten)
4. Дуэт Фалька и Айзенштайна (Komm mit mir zum Souper)
5. Трио Розалинды, Айзенштайна и Адели (So muss allein ich bleiben)
6. Трио Розалинды, Альфреда и Франка (Trinke, Liebchen, trinke schnell)

ВТОРОЙ АКТ

1. Ансамбль гостей (Ein Souper heut' uns winkt)
2. Дуэт Орловского и Айзенштайна (Ich lade gern mir Gaeste ein)
3. Ансамбль (Ach, meine Herren und Damen)
4. Куплеты Адели (Mein Herr Marquis, ein Mann wie Sie)
5. Хор (Wie fliehen schnell die Stunden fort)
6. Дуэт Розалинды и Айзенштайна с часами (Dieser Anstand, so manierlich)
7. Песня Розалинды о родине (Klaenge der Heimat!)
8. Ансамбль (Im Feuerstorm der Reben)
9. Ансамбль (Herr Chevalier, ich gruesse Sie!)
10. Ансамбль (Genug damit, genug!)
11. Антракт

ТРЕТИЙ АКТ

1. Ария Франка (Hahaha, da bin ich wieder in meinem Palais)
2. Ария Адели (Spiel' ich die Unschuld vom Lande)
3. Трио Розалинды, Айзенштайна и Альфреда (Ich stehe von Zagen)
4. Финал (O Fledermaus, o Fledermaus)

В русском переводе

УВЕРТЮРА
ПЕРВЫЙ АКТ

1. Пташка моя (Альфред).
2. Что всё это означает (Адель).
3. Ты не прав, как всегда (Фальк, Айзенштайн).
4. О, как тяжёл прощанья час (Розалинда, Айзенштайн).
5. К нам в окно стучит весна (Альфред, Розалинда).
6. Ночной халат, стакан вина (Франк, Альфред, Розалинда).
7. Ну что ж, сомнений больше нет (Франк, Альфред, Розалинда).

ВТОРОЙ АКТ

1. Вальс
2. Тост (князь Орловский)
3. Шутить я над собой не дам (Адель, хор гостей).
4. Вы прекрасны (Айзенштайн, Розалинда).
5. Сердце, ты снова огнём любви объято (Розалинда).
6. Свой бокал каждый пусть полней нальёт (Фальк, Айзенштайн, Розалинда, хор гостей).
7. Танец волшебный (хор гостей, Айзенштайн, Розалинда, Фальк, Франк).

ТРЕТИЙ АКТ

1. Милый друг мой (Айзенштайн, Розалинда).
2. Финал (хор).

Дискография

• Штраус И. Летучая мышь. Л. Андергаст, Э. Лоозе, О. Левко-Антош, Ф. Ливер, А. Дермота, Э. Кунц. Дирижёр Макс Шонхерр. Венское радио 1946
• Штраус И. Летучая мышь (англ.). Л. Понс, Л. Велич, М. Липтон, Р. Такер, Ч. Кульман, Дж. Браунли. Дирижёр Ю. Орманди / COLUMBIA 1950
• Штраус И. Летучая мышь (рус.). Г. Сахарова (О. Викландт), К. Рачевская (Н. Ткачёва), Л. Неверов, М. Щавинский (В. Зельдин), В. Захаров (Р. Плятт), М. Петров (Б. Петкер), Г. Ярон. Дирижёр С.Самосуд. Всесоюзное радио 1953
• Штраус И. Летучая мышь. Э. Шварцкопф, Р. Штрайх, Н. Гедда, Э. Кунц. Дирижёр Г. фон Караян. EMI 1955
• Штраус И. Летучая мышь (англ.). Дж. Сазерленд, Ю. Блеген, Ю. Туранжо, Р. Ульфунг. Дирижёр Р.Бонинг. Сан-Франциско 14.9.1973
• Штраус И. Летучая мышь. Ю. Варади, Л. Попп, Р. Колло, Г. Прей, И. Реброфф (Х. Рипперт), Б. Вайкль. Дирижёр К. Клайбер. DG 1975
• Штраус И. Летучая мышь. Е. Борисевич, Е. Устинова, Ю. Герцева, К. Котельников, Н. Копылов, А. Подольхов, К. Акопов. Дирижёр А. Аниханов. Петербург, Театр оперы и балета им. Мусоргского 1998

Экранизации

Оперетта экранизировалась в разных странах около 20 раз, начиная с 1917 года (первые киноверсии были немыми).

• 1955 — «О, Розалинда…», реж. М. Пауэлл, Э. Прессбургер (Великобритания)
• 1979 — «Летучая мышь», реж. Я. Фрид (СССР)
• 2004 — «Летучая мышь», реж. О. Байрак (Украина)

На основе оперетты был поставлен бродвейский мюзикл «Розалинда» (1942).

Известные исполнители

Розалинда

• Народная артистка России Н. Л. Унд.
• Кири Те Канава
• Гундула Яновиц
• Луция Попп

Адель

• Эдита Груберова

В астрономии

В честь персонажа оперетты Розалинды назван астероид 900 Rosalinde, открытый в 1918 году.

Литература

• Владимирская А. Р. [sunny-genre.narod.ru/books/zcho/contents.html Звёздные часы оперетты]. — Л.: Искусство, 1975. — 136 с.

Отрывок, характеризующий Летучая мышь (оперетта)

– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.