Ле-Аль

Ле-Аль (фр. Les Halles, произношение: [le al]) — квартал 1-го округа Парижа в самом центре французской столицы на правом берегу Сены. Название происходит от Центрального продовольственного рынка, располагавшегося здесь до начала 1970-х гг., на месте которого сегодня парк с аллеями и детскими площадками, а также подземный коммерческий центр «Форум-де-Аль» (Le Forum des Halles) из четырёх уровней, бассейн с оранжереей тропических растений, кинотеатры, детская библиотека, музыкальная школа—консерватория. Ещё ниже под землёй находится железнодорожная станция RER «Шатле — Ле-Аль» (Châtelet — Les Halles) — самый большой подземный вокзал в мире, позволяющий быстро добраться до центра города из любой точки парижского региона, с пассажиропотоком 800 000 чел. в день. Площадь — 10 га, это первый пешеходный квартал Европы.

История

Бывшая болотистая местность, место возделываемых огородов и полей вокруг Кладбища Невинных (Cimetière des Innocents). В 1137 году, в эпоху создания нового пригорода Парижа Бо-Бур (Beau Bourg — Красивый город), король Людовик VI распоряжается о переносе сюда рынка Шампо (Champeaux), который, обосновавшись в Бо-Буре, на протяжении веков продолжал разрастаться.

В 1854 году архитектор Виктор Бальтар возводит новые здания крытых рынков из металла и стекла (les halles). С лёгкой руки Эмиля Золя был прозван «чревом Парижа».

До 1960-х гг. жизнь в квартале кипела, не прекращаясь ни днём ни ночью. В 1960-е гг. возникла явная необходимость вывести Центральный рынок за пределы города по разным причинам, в первую очередь, гигиеническим и транспортным, что и было сделано в 1972 году: здания крытых рынков были разобраны. Два из них были перенесены в города Ножан-сюр-Марн и японский Иокогама.

Идея возведения парка на месте Центрального рынка не нравилась президенту Жоржу Помпиду, боявшемуся, что тысячи хиппи обоснуются в центральном парке, но на ней настоял тогдашний мэр столицы Жак Ширак, который и довёл проект до конца. При этом Ширак отказался от услуг испанца Рикардо Бофиля, выигравшего конкурс на проектирование нового квартала.

См. также

• Сент-Эсташ — церковь Святого Евстафия.
• Колонна Медичи
• Фонтан невинных
• Комеди-Франсез
• Башня Сен-Жак

Ссылки

• [www.labellefrance.ru/interest/dos56 Форум центрального рынка, Фонтан Невинных]
• [archi.ru/world/68815/chrevo-parizha-novyi-sezon Василий Бабуров. "Чрево Парижа": новый сезон (статья об истории и архитектуре комплекса Ле-Аль)]

Отрывок, характеризующий Ле-Аль

– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.


Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.