Ле Гоффик, Шарль

Шарль Ле Гоффик
фр. Charles Le Goffic
Дата рождения:	14 июля 1863(1863-07-14)
Место рождения:	Ланьон, Бретань, Франция
Дата смерти:	12 февраля 1932(1932-02-12) (68 лет)
Гражданство:	Франция Франция
Род деятельности:	поэт, прозаик, драматург, литературный критик, историк
Жанр:	роман, новелла, эссе, стихи
Язык произведений:	французский
Награды:	член Французской Академии

Шарль Ле Гоффик (фр. Charles Le Goffic; 14 июля 1863, Ланьон, Бретань, Франция — 12 февраля 1932) — французский поэт, писатель, драматург, литературный критик, историк, член Французской Академии (с 1930).

Биография

Сын издателя и книготорговца, от которого унаследовал вкус к литературе. Получив образование — учительствовал в Эвре, Невере и Гавре.

В 1886 году вместе с Морис Барресом основал литературный журнал «Les Chroniques», и опубликовал целый ряд книг стихов, романов и пьес, критических исследований творчества Расина, поэзии и литературы XIX века.

Вице-президент Бретонского регионального Союза, основанного в 1898 году.

22 мая 1930 был избран во Французскую Академию, кресло № 12.

Похоронен в г. Трегастель в Бретани.

Избранные произведения

• Amour breton, Le Bois dormant,
• Le Pardon de la reine Anne,
• Le Treizain de la nostalgie et du déchirement,
• La Visite nocturne,
• La Double Confession,
• La Payse,
• Morgane,
• Passions celtes,
• Ventôse,
• Le Pirate de l'île Lern,
• L’Abbesse de Guérande,
• L’Illustre Bobinet,
• Madame Ruguellon,
• La Tour d’Auvergne,
• Les Amours de la Tour d’Auvergne,
• Les Contes de l’Armor et de l’Argoat,
• Quelques ombres,
• Brocéliande .

• пьесы:
  • Le Sortilège,
  • Dernière bataille,
  • Sans nouvelle,
  • Le Pays,
  • Marie-Reine

Основной мотив произведений Ле Гоффика — любовь к родной Бретани.

Награды

• Офицер ордена Почётного легиона
• Монтионовская премия (1893)
• Prix Sobrier-Arnould (1898)
• Prix Alfred Née (1908)

Ссылки

• [www.academie-francaise.fr/les-immortels/charles-le-goffic Charles Le Goffic] (фр.)

Отрывок, характеризующий Ле Гоффик, Шарль

В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.