Ле Руа, Клод

Клод Ле Руа
Общая информация
Полное имя	Клод Мари Франсуа Ле Руа
Родился	Буа-Норман-пре-Лир, Франция
Гражданство
Информация о команде
Команда	Того
Должность	главный тренер
Карьера
Клубная карьера*
1968—1970	Руан
1970—1973	Аяччо
1973—1977	Авиньон Фут
1977—1980	Лаваль
1980—1981	Амьен
Тренерская карьера
1980—1983	Амьен
1983—1985	Гренобль
1985	Аль-Шабаб
1985—1988	Камерун
1989—1992	Сенегал
1994—1995	Малайзия
1996	Милан	супервизор
1997—1998	ПСЖ	спортивный директор
1998	Камерун
1999—2000	Страсбур
2001—2003	Шэньси Чаньба
2003—2004	Кембридж Юнайтед
2004—2006	ДР Конго
2006—2008	Гана
2008—2011	Оман
2011	Сирия
2011—2013	ДР Конго
2013—2015	Конго
2016—н.в.	Того
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Клод Ле Руа́ (фр. Claude Le Roy; 6 февраля 1948, Буа-Норман-пре-Лир, Франция) — французский футболист, тренер.

Карьера

Начало

Мало что известно об игровой карьере Ле Руа. Тренировать он начал сразу по завершении игровой карьеры, приняв свой последний клуб — «Амьен», где отработал три сезона, после чего получил приглашение возглавить «Гренобль», где провёл ещё два года. После этого последовал неудачный вояж в ОАЭ.

Сборные Камеруна и Сенегала

В 1985 году Ле Руа становится во главе Камеруна. Под его руководством «Неукротимые львы» доходят до финала Кубка африканских наций в 1986 году, проиграв его сборной Египта лишь по пенальти 5:4. Уже в следующем розыгрыше, который прошёл в Марокко в 1988, Камерун Ле Руа выигрывает золотые награды. В финале, как и 4 года назад, оказалась повержена сборная Нигерии. Матч завершился со счётом 1:0, победный гол забил Эмманюэль Кюнде.

В 1989 году Ле Руа принимает сборную Сенегала, которой помогает достичь 1/4 финала Кубка африканских наций в 1992 году, который прошёл в Сенегале. Примечательно, что путь в полуфинал команде Ле Руа преградил Камерун, обыгравший сенегальцев 1:0, вырвав победу лишь на 89 минуте голом Эбонге.

Дальнейшая карьера

Покинув сборную Сенегала, Ле Руа один год возглавляет Малайзию, выведя «тигров» в 1 раунд Азиатских игр в 1994 году в Японии, а затем устраивается в штат итальянского «Милана». Спустя год становится спортивным директором французского клуба «Пари Сен-Жермен».

Чемпионат мира

в 1998 году Камерун квалифицировался на чемпионат мира во Франции, и пригласил Ле Руа возглавить команду на время мундиаля. В первом мачте группы команда Ле Руа сыграла вничью со сборной Австрии 1:1, пропустив лишь в компенсированное время. Голом у Камеруна отметился Пьер Нжанка. Далее последовало «сухое» поражение от команды Италии со счётом 0:3. Последний матч камерунцы тоже свели вничью с Чили — 1:1. Последний на ЧМ-98 для Камеруна гол забил Патрик Мбома. Камерун занял последнее место в группе, и Ле Руа подал в отставку.

Поздние годы

Период с 1999 по 2004 годы представлен работой с клубами не самого высокого уровня. Приняв на 2 года французский «Страсбур», он вывел его на 9 место в чемпионате. Далее он принял китайский клуб «Шэньси Чаньба», и за два года привёл команду к серебряным медалям чемпионата Китая. В 2004 году Ле Руа принял скромный английский клуб «Кембридж Юнайтед», где по его собственным словам «больше помогал другу(позже тренеру Эрве Ренару), но мы спасли тот клуб. Всего за восемь игр до конца они были 23-ми, мы сделали их 13-ми».

С 2004 по 2006 год Ле Руа возглавлял сборную ДР Конго, а в 2006 принял сборную Ганы. В феврале 2008 года Ле Руа поднял Гану на 14-ю позицию в рейтинге ФИФА, самую высокую позицию для Ганы до сих пор. Однако он ушёл уже в мае.

В июле 2008 года Ле Руа принял сборную Омана, которая остро нуждалась в опытном тренере после провалов на Кубке Персидского залива и Кубке Азии. Ле Руа выиграл 19-й Кубок Персидского залива, который проходил в январе 2009 года в столице Омана, городе Маскате. По ходу турнира Ле Руа продлил свой контракт на 4 года. Однако в январе 2011 года Ле Руа был уволен из сборной Омана за провал на последнем Кубке Персидского залива.

18 марта 2011 года назначен на пост главного тренера сборной Сирии. Контракт подписан на 2 года. 5 мая 2011 года расторг контракт с Сирийской футбольной ассоциацией по обоюдному согласию.

Достижения

«Шэньси Чаньба»

• Серебряные медали Первой лиги Китая: 2003

Сборная Камеруна

• Обладатель Кубка Африканских Наций: 1988
• Финалист Кубка Африканских Наций: 1996

Сборная Омана

Обладатель Кубка Персидского залива: 2009

Отрывок, характеризующий Ле Руа, Клод

– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.