Лже-Меровинги
К Лже-Меровингам относятся те персонажи, которые иногда появляются в некоторых генеалогических древах Меровингов, о которых имеются неоднозначные или сомнительные сведения о реальности их существования, либо о их принадлежности к меровингской династии.
Содержание
Принцы или королевы, придуманные в Средние века
В Средние века учёные не были удовлетворены сухой информацией, содержащейся в сочинениях Григория Турского. Эти авторы начали добавлять новых персонажей в свои истории, мало сообразуясь с истиной реальностью. Все персонажи этого раздела объединяет то, что они не упомянуты каким-либо современным приписываемой им жизнедеятельности документам. Их упоминание есть только в поздних источниках.
Амалтхида
Амальтильда была дочерью Хильдерика II, короля Австразии и Билихильды; племянница святого Ниварда, епископа Реймса, вышедшая замуж за Риёля, будущего епископа Реймса (середина VII-го века).
Эти данные можно узнать из Истории Реймсской церкви Флодоарда. Флодоард, вероятно, интерполирует Житие святого Ниварда, который говорит, что у короля франков Хильдерика была дочь, вышедшая замуж за графа Риёля и что она является племянницей святого Ниварда. Он пытался идентифицировать этого короля Хильдерика с королём Хильдериком II Австразийским, но такая идентификация сталкивается с некоторыми хронологическими и генеалогическими проблемами:
- Согласно Житию, святой Нивард был воспитан при дворе этого короля. Нивард стал епископом в 655 году, а Хильдерик II стал королём только в 662 году.
- Жена Хильперика II - дочь короля Сигиберта III, а это значит, что Нивард как дядя Амальтиды, должен быть меровингом: сыном, либо Сигиберта III, либо сыном Хлодвига II, но такого сына нет ни у того, ни у другого.
Габриэль Тикка идентифицирует этот Хильдерика с другим малоизвестным меровингом: Хильпериком, королём Тулузы, сыном Хариберта II. Скорее всего, средневековые авторы хотели ввести в королевскую родословную некоторое количество святых.
Ансберт-сенатор
Ансберт был мужем предполагаемой принцессы Блихильда, предполагаемой дочерью короля Хлотаря I (497—561) или Хлотаря II (584—629). Согласно нескольким средневековым документам они были бы родителями сына, названного Арноальдом. Первый из таких документов является Commemoratio genealogiae domni Karoli gloriossimi imperatoris, составленный в епископстве Меца в 810 году. Ранние версии этой генеалогии называют отцом Хлотаря I и только к 870 году, вероятно, появляется версия, в которой отцом назван Хлотарь II.
Ансберт возможно реально существовал в действительности. Хотя он не встречается в современных ему документах и его имя приводится составителями Commemoratio genealogiae в конце IX-го века для указания родства Арнульфингов с Меровингами, однако само по себе присутствие имени в генеалогии Арнульфингов, а также корень «Анс» встречающийся среди его предполагаемых потомков, например Анзегизель, делает его существование возможным. Составители вероятно использовали подлинные документы чтобы написать генеалогию, и даже имя Блитильды могло быть реальным, но, желая доказать родство между Меровингами и Каролингами, сделали из неё дочку одного из Хлотарей.
Григорий Турский дает достаточно полный список детей Хлотаря, но Блихильду среди них не называет. Что касается указания, которое делает Блихильду дочерью Хлотаря II, оно хронологически неверно: Арноальд — современник Хлотаря II и, вероятно, был одного с ним возраста, тогда как согласно Commemoratio genealogiae domni Karoli gloriossimi imperatoris он является его внуком.
См. также
Напишите отзыв о статье "Лже-Меровинги"
Литература
- Settipani C. Les ancêtres de Charlemagne. — Société atlantique d'impression, 1989. — 172 p. — ISBN 2-906483-28-1.
- Settipani C. La préhistoire des Capétiens: 481—987 / éd. Patrick van Kerrebrouck. — Villeneuve d'Ascq, 1993. — 543 p. — (Nouvelle histoire généalogique de l'auguste maison de France, vol. 1). — ISBN 2-9501509-3-4.
Отрывок, характеризующий Лже-Меровинги
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
