Хан, Лиакат Али
| Лиакат Али Хан урду لیا قت علی خان<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Лиакат Али Хан</td></tr> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 14 августа 1947 — 16 октября 1951 | |||
| Монарх: | Георг VI | ||
| Предшественник: | должность учреждена | ||
| Преемник: | Хаваджа Назимуддин | ||
| Вероисповедание: | Ислам | ||
| Рождение: | 1 октября 1895 Карнале, Британская Индия 
| ||
| Смерть: | 17 октября 1951 (56 лет) Равалпинди 
| ||
| Отец: | Наваб Рустам Али Хан | ||
| Мать: | Мамоодах Бегум | ||
| Партия: | Мусульманская лига | ||
| Образование: | 1) Исламский университет Алигарх 2) Оксфордский университет | ||
| Профессия: | Юрист | ||
Лиакат Али Хан родился (1 октября 1895 года, умер 16 октября 1951 года)[1] — первый премьер-министр Пакистана (в 1947—1951 годах), соратник Джинны.
Биография
Родился 1 октября 1895 года в Карнале (ныне — в Индии). В 1921 году окончил Оксфордский университет. Юрист по образованию. В 1923 году вступил в Мусульманскую лигу, в 1936 году реорганизовал её. В 1940 году стал депутатом Центрального законодательного собрания страны, которая на тот момент была колонией Великобритании. В 1946 году Лиакат становится лидером Мусульманской лиги. 15 августа 1947 года его выбирают премьер-министром нового государства — Пакистана, который откололся по религиозному признаку от бывшей Британской Индии.
В 1947—1949 годах Лиакат году вел войну с соседней Индией из-за спорных территорий; в то же время он стремился урегулировать конфликт между мусульманами и индусами, а также решить проблему по поводу приграничной территории с Афганистаном, населенной этническими пуштунами и которые требовали независимости. 16 октября 1951 года 56-летний Лиакат Али Хан был застрелен двумя выстрелами в грудь на митинге в парке города Равалпинди. Стрелявшим оказался афганский фанатик Шаад Акбар, который был убит на месте охранниками. Мотивы и заказчики убийства Лиаката Али Хана раскрыты не были.
Напишите отзыв о статье "Хан, Лиакат Али"
Примечания
Ссылки
[www.hrono.ru/biograf/bio_l/liakat.html Лиакат Али Хан] на сайте Хронос
| В Википедии есть портал «Пакистан» |
Отрывок, характеризующий Хан, Лиакат Али
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.
В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
