Либатик, Мэттью
Поделись знанием:
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.
| Мэттью Либатик | |
| Matthew Libatique | |
 Мэттью Либатик в 2011 году | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1991 — наст. время |
Мэ́ттью Либа́тик (англ. Matthew Libatique, 19 июля 1968, Нью-Йорк, США) — американский кинооператор.
Содержание
Биография
Родители — эмигранты из Филиппин. Изучал социологию и массовые коммуникации в Калифорнийском университете, закончил Американский киноинститут (1992—1995). Снимал рекламные и музыкальные видеоклипы (в том числе — с участием Трэйси Чэпмен, Jay-Z, Xzibit, групп The Cranberries, Incubus, Bad Religion и др.).
Постоянно сотрудничает с Дарреном Аронофски, Спайком Ли и др. независимыми режиссёрами. Работает на телевидении.
Избранная фильмография
- 1991 — Печенье с предсказанием / Fortune Cookie (Даррен Аронофски)
- 1993 — Протозоа / Protozoa (Даррен Аронофски)
- 1998 — Пи / Pi (Даррен Аронофски)
- 1999 — Сатурн / Saturn (Роб Шмидт)
- 2000 — Реквием по мечте / Requiem for a Dream (Даррен Аронофски; премия Независимый дух за лучшую операторскую работу)
- 2000 — Страна тигров / Tigerland (Джоэл Шумахер)
- 2002 — Телефонная будка / Phone Booth (Джоэл Шумахер)
- 2003 — Готика / Gothika (Матьё Кассовиц)
- 2004 — Она ненавидит меня / She Hate Me (Спайк Ли)
- 2005 — И всё осветилось / Everything Is Illuminated (Лев Шрайбер)
- 2006 — Не пойман — не вор / Inside Man (Спайк Ли)
- 2006 — Фонтан / The Fountain (Даррен Аронофски)
- 2007 — Роковое число 23 / The Number 23 (Джоэл Шумахер)
- 2008 — Железный человек / Iron Man (Джон Фавро)
- 2008 — Чудо святой Анны / Miracle at St. Anna (Спайк Ли)
- 2010 — Чёрный лебедь (Даррен Аронофски; номинации на премии Оскар и BAFTA за лучшую операторскую работу, премия МКФ Независимый дух за лучшую операторскую работу)
- 2010 — Железный человек 2 / Iron Man 2 (Джон Фавро)
- 2011 — Ковбои против пришельцев / Cowboys & Aliens (Джон Фавро)
- 2012 — Руби Спаркс / Ruby Sparks (Валери Фарис)
- 2014 — Ной / Noah (Даррен Аронофски)
- 2015 — Голос улиц / Straight Outta Compton (Ф. Гэри Грей)
- 2016 — Финансовый монстр / Money Monster (Джоди Фостер)
Признание
- Номинант и лауреат ряда премий за независимое кино. Был членом жюри кинофестиваля «Сандэнс» (2001, 2002).
Напишите отзыв о статье "Либатик, Мэттью"
Ссылки
- [www.cinematographers.nl/PaginasDoPh/libatique.htm Мэтью Либатик в Интернет-энциклопедии кинооператоров] (англ.)
- [adefwebserver.com/matt] (англ.)
|
Это заготовка статьи о деятеле киноиндустрии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Либатик, Мэттью
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.
