Либела
Поделись знанием:
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
Ли́бела (англ. Camel spin) — одна из трёх базовых позиций вращений, вместе с волчком и вращением стоя. Базовая позиция либелы определена позицией свободной ноги, отведенной назад с коленом, удерживаемым выше уровня бедра[1].
Содержание
Этимология
Термин либела используется только в традиции фигурного катания России, стран постсоветского пространства и некоторых других стран.
История
Большинство источников приписывает изобретение элемента британской фигуристке Сесилии Колледж, которая впервые исполнила его в 1935 году. Как и заклон, также изобретённый Колледж, либела считалась исключительно женским элементом катания. Согласно версии тренера Густава Лусси, либела была придумана не Колледж, а австралийским фигуристом по имени Кемпбелл, и была известна как вращение Кемпбелла (Campbell spin — созвучно с англ. Camel spin — вращение «Верблюд»).
Хронологически, вращение Графстрёма могло предшествовать «обычному» вращению в либеле. Несмотря на то, что оно названо в честь Гиллиса Графстрёма, его лучшим исполнителем того времени считался чешский фигурист Отто Голд, завоевавший серебряную медаль на чемпионате Европы по фигурному катанию 1930 года.
Прыжок в либелу впервые совершил американский фигурист Дик Баттон в 1940-х годах. Тогда элемент стали называть верблюдом Баттона (англ. Button camel).
Вращение «качающаяся либела» было случайно изобретено Жаклин дю Биф, когда она потеряла равновесие на въезде в либелу.
Вариации
- Прыжок в либелу (англ. Flying camel) — прыжок с внешнего ребра с хода вперед толчковой ноги в позицию либелы на ход назад-наружу маховой.
- Лежачая либела (англ. Layover camel) исполняется с разворотом корпуса и свободной ноги «лицом» вверх. Эту вариацию вращения можно часто наблюдать в художественном катании на роликах, где оно называется заклоном (не путать с заклоном в фигурном катании на коньках).
- Лежачая либела со свешенной ногой (англ. Bent-leg layover) — то же, что и лежачая либела, но с согнутой в колене свободной ногой. Хосе Чоуинард[2] и Ким Ён А известны как лучшие исполнители этой вариации вращения. Оба используют их как свои «фирменные» вращения. Также известно под названием «Верблюд Хардинг» (англ. Harding camel), в честь Тони Хардинг[3].
- Полубильман (англ. Catch-foot camel) исполняется с захватом рукой лезвия конька свободной ноги. Корпус фигуриста остается в положении «лицом» ко льду, а свободная нога поднимается вверх, и там удерживается.
- Колечко (англ. Donut camel) похоже на полубильман, но в нём корпус разворачивается перпендикулярно льду, и выгибается назад так, что голова располагается рядом с коньком свободной ноги. Визуально напоминает «колечко», параллельное льду. В российской традиции фигурного катание также иногда называется тарелочкой (по аналогии с тарелочками фокусника, вращаемыми на тонкой оси). Оксана Баюл, Сидзука Аракава, Анастасия Гимазетдинова и Юкари Накано часто исполняли это вращение.
- Hamill camel — not a true camel per se, but rather a transition from a backwards camel to a backwards sit spin by bending the skating leg and dropping the torso and free leg simultaneously.
- Качающаяся либела (англ. Illusion spin) исполняется удерживанием корпуса и свободной ноги в одной прямой линии, и ритмичном раскачивании этой позиции с периодом в пол оборота. Визуально воспринимается как вращение под постоянным углом к опорной ноге. Тиффани Чин часто исполняла это вращение будучи любителем. Однако, поскольку вращение динамическое и не предполагает удержание позиции, согласно новой судейской системы ИСУ, не считается сложной вариацией.
Реберность
Как и все вращения, либела может быть исполнена на любом ребре, в любом направлении и на любой ноге, а также с их сменой. Вращение в «удобном» (как правило против часовой стрелки — здесь и далее) направлении на левой ноге назад-внутрь называют прямым вращением. Вращение на правой ноге назад-наружу называют обратным. Смена ребра означает переход через троечный поворот на ход вперед-наружу и вперед-внутрь, соответственно.
Галерея
В одиночном катании
- 2011 WFSC 3d 131 Patrick Chan.JPG
Классическая либела
(Патрик Чан) - 2011 Four Continents Alissa CZISNY 2.jpg
Прыжок в либелу
(Алисса Чизни) - Donut spin.jpg
Колечко
(Сидзука Аракава)</center> - Jamal Othman Spin - 2006 Skate Canada.jpg
Полубильман
(Джамал Отман)</center> - 2011 WFSC 3d 073 Florent Amodio.JPG
Лежачая либела
(Флоран Амодьо)</center> - Camel yuna2.jpg
Лежачая либела со свешенной ногой
(Ким Ён А)</center>
В парном катании и танцах
- VolosharMorozov SP EC2007.JPG
Параллельная либела
(Татьяна Волосожар и Станислав Морозов)</center> - Dominika Piatkowska & Dmitri Khromin Spin - 2006 Skate America.jpg
Парная либела
(Доминика Пятковская & Дмитрий Хромин)</center> - Nathalie Pechalat & Fabian Bourzat Spin - 2006 Skate America.jpg
Английское вращение
(волчок и либела)
(Натали Пешала и Фабьян Бурза)</center>
Напишите отзыв о статье "Либела"
Примечания
- ↑ [isu.sportcentric.net/db//files/serve.php?id=482 Документ ИСУ номер 1445]PDF
- ↑ Beverley Smith, Figure Skating: A Celebration, ISBN 0-7710-2819-9, page 252
- ↑ ABC telecast of the 1993 U.S. Figure Skating Championships
Ссылки
- Figure Skating: Championship Techniques. John Misha Petkevich, 1989. ISBN 0-452-26209-7.
- Systematic Figure Skating: The Spin & Jump Techniques of Gustave Lussi. (instructional videos)
- Single Figure Skating. Josef Dĕdič, 1974.
- Dick Button on Skates. Dick Button, 1955.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Либела
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
