Либерия
| |||||
Девиз: «The love of liberty brought us here. (Любовь к свободе привела нас сюда.)» | |||||
Гимн: «All Hail, Liberia, Hail!» | |||||
Основано | 26 июля 1847 | ||||
Официальный язык | английский | ||||
Столица | Монровия | ||||
Крупнейший город | Монровия | ||||
Форма правления | Президентская республика | ||||
Президент Вице-президент |
Элен Джонсон-Серлиф Джозеф Бокай | ||||
Территория • Всего • % водной поверхн. |
102-я в мире 111 369 км² 1 % | ||||
Население • Оценка (2013) • Плотность |
▲4 294 000 чел. (132-е) 38 чел./км² | ||||
ВВП • Итого (2005) • На душу населения |
1,6 млрд долл. (170-й) 500 долл. (178-й) | ||||
ИЧР (2013) | ▲ 0,388 (низкий) (174-е место) | ||||
Валюта | Либерийский доллар (LRD) | ||||
Интернет-домены | .lr | ||||
Телефонный код | +231 | ||||
Часовые пояса | +0 |
Либе́рия (англ. Liberia [laɪˈbɪəɹɪə]), официально — Респу́блика Либе́рия (англ. Republic of Liberia) — небольшое государство в Западной Африке. Граничит со Сьерра-Леоне на западе, Гвинеей на севере, Кот-д’Ивуаром на востоке. Форма правления — республика; столица — Монровия.
Либерия, что значит «Земля свободы», была основана как независимое государство свободнорождёнными и отпущенными на свободу афроамериканцами.
В конце XX века — на рубеже XX—XXI веков страна пережила государственный переворот 12 апреля 1980 года, период военной диктатуры сержанта Сэмюэля Доу в 1980—1989 годах и последовавшие за этим периодом две гражданские войны: первую либерийскую гражданскую войну 1989—1996 годов и вторую либерийскую гражданскую войну 1999—2003 годов, которые принесли сотни и тысячи жертв, а также оказали катастрофическое влияние на экономику страны.
Либерия — самая бедная страна Западной Африки и третья по этому показателю в мире. Кроме того, в Либерии уровень безработицы составляет 85 % населения. Такой уровень безработицы является одним из высочайших в мире[1].
Содержание
История
Туземные племена 1200—1800
Антропологические и археологические исследования показывают, что территория Либерии была заселена как минимум с XII века.
Народы, говорящие на менде, продвигались на запад, заставляя многие небольшие этнические группы перемещаться на юг в сторону Атлантического океана. Деи, Басса, кру, гола и кисси были в числе первых переселенцев[2]. Этот приток усилился с началом упадка западно-суданской Империи Мали в 1375 году и Сонгайской империи в 1591 году. Кроме того, внутренние регионы подверглись опустыниванию, и их жители были вынуждены переехать в более влажные прибрежные районы. Эти переселенцы принесли навыки прядения хлопка, ткачества, выплавки чугуна, культивирования риса и сорго, и социально-политические институты из империй Мали и Сонгай[3].
Вскоре после завоевания региона племенем мане (бывшими воинами Империи Мали), произошла миграция народа ваи в регион Гранд-Кейп-Маунт. Ваи были частью империи Мали, но были вынуждены мигрировать в прибрежные районы, когда империя рухнула в XIV веке. Народы Кру противились притоку представителей ваи на их территорию. Альянс мане и кру остановил их продвижение, но ваи остались в области Гранд-Кейп-Маунт (где в настоящее время находится город Робертспорт).
Население литоральной зоны строило каноэ и торговало с другими жителями Западной Африки от Зелёного мыса до территории современной Ганы. Позднее европейские купцы начали торговать с местными жителями, поднимая их каноэ на борт корабля. Изначально кру обменивались с европейцами только товарами, но позже они активно участвовали в африканской работорговле.
Кру покидали свои территории для работы в качестве оплачиваемых рабочих на плантациях и в строительстве. Некоторые из них даже работали на строительстве Суэцкого и Панамского каналов.
Другой этнической группой в регионе были гребо. В результате завоевания мане Гребо были вынуждены переселиться на ту часть побережья, которая позже стала Либерией.
Между 1461 годом и концом XVII века португальские, голландские и британские торговцы имели торговые фактории на территории современной Либерии. Португальцы называли этот регион Costa da Pimenta (Перечный Берег), позднее переведённое как Зерновой Берег из-за обилия зёрен мелегетского перца.
Поселенцы из Америки
История Либерии как политической единицы начинается с прибытия первых чёрных американских поселенцев — америко-либерийцев, как они себя называли, в Африку — на побережье которой они в 1822 году основали колонию «свободных цветных людей» (free men of color) под покровительством Американского колонизационного общества. По соглашению с вождями местных племен, переселенцы приобрели территории площадью более 13 тыс. км² — за товары общей стоимостью 50 американских долларов.
В 1824 году эта колония получила название Либерия, была принята её конституция. К 1828 году переселенцы захватили всё побережье современной Либерии (протяжённостью около 500 км), а затем также заняли части побережья современных Сьерра-Леоне и Кот-д’Ивуара.
26 июля 1847 года американские поселенцы провозгласили независимость Республики Либерия. Поселенцы воспринимали континент, с которого их предков забрали в рабство, как «землю обетованную», однако не стремились приобщаться к африканскому сообществу. Прибыв в Африку, они называли себя американцами и, как коренными жителями, так и британскими колониальными властями соседней Сьерра-Леоне, считались именно американцами. Символы их государства (флаг, девиз и печать), а также избранная форма правления отражали американское прошлое америко-либерийцев.
Религия, обычаи и социокультурные стандарты америко-либерийцев основывались на традициях довоенного американского Юга. Взаимное недоверие и вражда между «американцами» с побережья и «коренными» из глубинки порождали продолжавшиеся на протяжении всей истории страны попытки (довольно успешные) америко-либерийского меньшинства доминировать над местными неграми, которых они считали варварами и людьми низшего сорта.
Основание Либерии спонсировалось частными американскими группами, главным образом Американским колонизационным обществом, однако страна получала неофициальную поддержку от правительства США[4]. Правительство Либерии было смоделировано по подобию американского, и было демократическим по структуре, но не всегда по сути. После 1877 года Партия истинных вигов монополизировала власть в стране, и все важные должности принадлежали членам этой партии.
Три проблемы, возникшие перед властями Либерии, — территориальные конфликты с соседними колониальными державами, Британией и Францией, военные действия между поселенцами и местными жителями, и угроза финансовой несостоятельности, ставили под сомнение суверенитет страны. Либерия сохранила свою независимость во время колониального раздела Африки, но потеряла в конце XIX — начале XX-го веков значительную часть захваченной ею ранее территории, которая была аннексирована Британией и Францией. В 1911 году границы Либерии с британскими и французскими колониями были официально установлены по рекам Мано и Кавалли. Экономическое развитие в конце XIX-го века сдерживалось из-за отсутствия рынков сбыта для либерийских товаров и долговыми обязательствами по целому ряду займов, уплата по которым истощала экономику.
В начале Первой мировой войны Либерия объявила о своём нейтралитете, рассчитывая сохранить торговые отношения с Германией, на которую к 1914 году приходилось более половины внешнеторгового оборота Либерии. Однако блокада морских торговых путей, установленная странами Антанты, лишила Либерию этого важнейшего торгового партнера. Почти полностью прекратился ввоз промышленных товаров, возникли серьёзные трудности с продовольствием.
Значимые события середины XX века
В 1926 году американские корпорации предоставили Либерии крупный кредит в 5 млн долларов.
В 1930-х годах Либерию обвиняли в соучастии торговле рабами, как таковое рассматривалось позволение вербовать рабочую силу на территории Либерии для плантаций в Экваториальной Гвинее и Габоне; завербовавшиеся работники подвергались жестокому обращению и находились практически на правах рабов. Тогдашний президент Чарльз Кинг вынужден был уйти в отставку, и Великобритания даже ставила вопрос об установлении опеки над Либерией. Комиссия Лиги Наций подтвердила основные пункты обвинений.
После начала Второй мировой войны Либерия опять провозгласила нейтралитет, но её территория использовалась для переброски американских войск в Северную Африку. В 1944 году Либерия официально объявила войну Германии.
После Второй мировой войны США предоставляли кредиты Либерии, и вскоре Либерия стала крупным экспортером каучука и железной руды. В 1971 пробывший на этом посту пять сроков президент Уильям Табмен умер, его место занял 19 лет до того пробывший в статусе вице-президента Уильям Толберт. Продолжая внешнюю политику своего предшественника, Толберт поддерживал тесные связи с США, но в то же время стремился повысить роль Либерии в африканских делах, выступал против апартеида, попутно улучшая отношения с социалистическими странами. Его экономические реформы привели к некоторым позитивным последствиям, однако коррупция и неэффективное управление нивелировали их. В 1970-е годы сложилась политическая оппозиция Толберту, а ухудшение экономического положения влекло повышение социальной напряженности. Росли цены, и это привело к многочисленным «рисовым бунтам», самый крупный произошёл в апреле 1979 года, и тогда Толберт приказал открыть огонь по взбунтовавшейся толпе, что в итоге привело к массовым беспорядкам и всеобщей забастовке.
Переворот Сэмюэля Доу 1980 года
12 апреля 1980 года в Либерии произошёл государственный переворот. Президент Республики Уильям Толберт был убит, его соратники казнены, власть в стране захватил сержант Сэмюэль Доу, представитель племени кран, присвоивший себе генеральское звание. Если сперва смена власти была воспринята гражданами позитивно, то затем постоянные усилия Сэмюэля Доу по укреплению своей власти и продолжающийся экономический спад повлекли падение его популярности и целую серию неудачных попыток военных переворотов. В 1985 году Либерия как бы вернулась к гражданскому правлению, на выборах официально победил Сэмюэль Доу, который перед этим приписал себе один год, чтобы соответствовать заявленному минимальному возрасту президента 35 лет, и произвел широкие подтасовки и фальсификации; однако по независимым опросам, победил кандидат от оппозиции, получивший около 80 % голосов.
Доу был убит полевым командиром Принсом Джонсоном, который привез его в одно из зданий крупнейшего в Западной Африке порта (Freeport), а затем зверски убил — ему сначала сломали руки, затем кастрировали, отрезали ухо и заставили его съесть, а потом убили, причем при этом велась видеосъёмка, которая потом была представлена всему миру. В 2007 году Джонсон получил пост сенатора в правительстве Эллен Джонсон-Серлиф — первой женщины-президента в Африке, а в 2011 неудачно баллотировался на пост президента страны, получив всего около 12 % голосов.
Гражданские войны 1989—2003 годов
В начале 90-х в стране происходил крупномасштабный конфликт, в котором участвовали несколько фракций, разделившихся по этническому принципу. В конфликт были вовлечены соседние государства, по разным причинам поддерживавшие различные группы; в частности, на первом этапе войны группировку Чарльза Тейлора поддерживали из числа стран региона Буркина-Фасо и Кот-д’Ивуар, а из государств, расположенных на значительном удалении от театра военных действий, Того и Ливия. Как следствие, страны-оппоненты указанных государств поддерживали противников Тейлора. Для соседней Сьерра-Леоне это имело результатом начало гражданской войны на её территории, к чему Тейлор приложил значительные усилия, де факто став отцом-основателем Объединенного революционного фронта. Военные действия велись с большой жестокостью, в массовом порядке применялись пытки. По самым скромным подсчетам, война повлекла переход более чем полумиллиона беженцев в соседние страны. Итогом первого раунда стало подписание мирного соглашения и выборы президента Республики в 1997 году, которые выиграл Чарльз Тейлор. Мировое сообщество предпочло проигнорировать произведенные на выборах подтасовки и массированное насилие по отношению к оппозиции.
После проведения выборов противники Чарльза Тейлора организовали маломасштабную повстанческую войну, несколько раз вторгались на территорию Либерии из сопредельных стран. В 2002 году при активной помощи и поддержке гвинейского президента Лансаны Конте было создано крупное оппозиционное движение ЛУРД, которое после полуторалетней военной кампании сумело низложить Тейлора и изгнать его из страны.
Переходное правительство и выборы
На президентских выборах, прошедших в 2005 году, фаворитом считался известный футболист Джордж Веа, выигравший первый раунд с незначительным перевесом, однако победу во втором раунде одержала выпускница Гарварда, бывшая сотрудница Всемирного банка и многих других международных финансовых институтов, министр финансов в правительстве Чарльза Тейлора — Элен Джонсон-Серлиф.
Президентство Элен Джонсон-Серлиф
Официально объявлено о её победе на выборах было 23 ноября 2005 года. Она является первой женщиной-президентом африканской страны. Бывшая министр финансов Либерии Эллен Джонсон-Серлиф одержала победу на выборах президента страны. Согласно результатам, оглашенным 23 ноября избирательной комиссией, во втором туре президентских выборов она получила 59,4 процента голосов.
Экстрадиция Чарльза Тейлора и процесс над ним
4 декабря 2003 года Интерпол выдал ордер на арест Чарльза Тейлора по обвинению в преступлениях против человечности и нарушении Женевской Конвенции 1949 года. Его имя было помещено в список самых разыскиваемых преступников. Нигерия, где в это время находился Чарльз Тейлор, отказалась подчиниться, но согласилась передать его Либерии в случае получения запроса от президента страны. 17 марта 2006 года такой запрос был получен. 25 марта Нигерия согласилась лишь освободить его, чтобы он смог предстать перед судом в Сьерра-Леоне. Через три дня Тейлор исчез с морской виллы Калабар (Нигерия), где он содержался в изгнании, но 29 марта он был пойман при попытке пересечения границы с Камеруном на автомобиле с нигерийскими дипломатическими номерами. Оттуда он был доставлен сначала в Либерию, а затем в Сьерра-Леоне, где ему наконец-то были предъявлены обвинения. Вскоре было достигнуто соглашение о передаче Тейлора Специальному суду по Сьерра-Леоне, 26 апреля 2012 года признавшего Чарльза Тейлора виновным по 11 пунктам обвинения, включавшим преступления против человечности, нарушения Женевской конвенции и других международных законов. 30 мая 2012 он был приговорен к 50 годам тюремного заключения.
География
Либерия находится на побережье Атлантического океана в Западной Африке. Граничит с тремя государствами — Гвинеей (563 км) — на севере, со Сьерра-Леоне (306 км) на северо-западе и Кот-д'Ивуаром (716 км) — на востоке. Береговая линия составляет 579 км.
Большая часть территории — это прибрежные равнины с невысокими горами, самая высокая точка — гора Маунт-Вутеве высотой 1380 м. Леса занимают 18 % территории.
Климат экваториальный, жаркий, с мая по октябрь идут тропические дожди. Осадков выпадает 5000 мм на побережье и 1500 мм в глубинных районах. Средняя температура примерно +25 °C.
Полезные ископаемые
Недра страны содержат запасы железной руды, алмазов, золота.
Внутренние реки
Главные реки — Мано, Лоффа, Сент-Пол.
Растительность
Треть территории покрыта лесами (пальмы, гевея, ценные тропические породы деревьев); на востоке — саванна с акацией и баобабом.
Животный мир
Фауна представлена в Либерии достаточно широко: карликовые гиппопотамы, шимпанзе, слоны, буйволы.
Население
Численность населения — 3,69 млн[5] (оценка на июль 2010).
Годовой прирост — 2,8 %.
Рождаемость — 38,1 на 1000 (уровень фертильности — 5,24 рождений на женщину).
Смертность — 10,9 на 1000.
Иммиграция (возвращение беженцев) — 0,6 на 1000.
Младенческая смертность — 76,4 умерших на 1000 новорожденных.
Средняя продолжительность жизни — 55 лет для мужчин, 58 лет для женщин.
Заражённость вирусом иммунодефицита (ВИЧ) — 1,7 % (оценка 2007 года).
Городское население — 60 % (в 2008).
Этнический состав: негры-аборигены (кпелле, басса, дан и др.) — 95 %, потомки негров из США (америко-либерийцы) — 2,5 %, потомки негров из стран Карибского моря — 2,5 %.
Языки: английский (официальный) — владеют около 20 %, остальные говорят на примерно 20 группах аборигенных языков, в основном, не имеющих письменности.
Грамотность — 73 % мужчин, 41 % женщин (оценка 2003 года).
Религия
Религии: христиане — 85 %, мусульмане — 12 %, аборигенные культы — 1,5 %, бахаисты, индуисты, сикхи, буддисты. При этом половину христиан Либерии составляют приверженцы афро-христианских синкретических течений и сект.
Крупными традиционными христианскими конфессиями являются пятидесятники (свыше 200 тыс.), методисты (181 тыс.) и католики (150 тыс.).
Политическая структура
8 ноября 2005 года в стране начались первые после 14-летней гражданской войны президентские выборы. На пост главы государства претендовали бывший футболист Джордж Веа (англ. George Weah) и бывший министр финансов правительства Чарльза Тейлора Эллен Джонсон-Серлиф (англ. Ellen Johnson-Sirleaf).
За ходом выборов следили несколько тысяч международных наблюдателей, а безопасность обеспечивали около 15 тысяч миротворцев ООН и трёх тысяч либерийских полицейских, набранных на службу неделей ранее.
23 ноября, бывшая министр финансов в правительстве Чарльза Тейлора, Эллен Джонсон-Серлиф одержала победу и стала первой в истории Африки женщиной, избранной на пост главы государства. Согласно опубликованным избирательной комиссией результатам, во втором туре президентских выборов она получила 59,4 % голосов, Джордж Веа получил 40,6 % голосов.
Экономика
Экономика и инфраструктура Либерии сильно пострадали в результате гражданской войны. Сейчас страна является одним из самых бедных государств мира. ВВП на душу населения в 2008 году — 500 долларов (226-е место в мире, этот показатель ниже только в Бурунди, Демократической республике Конго и Зимбабве). Около 80 % населения — ниже уровня бедности.
Традиционно одной из крупнейших статей доходов являются пошлины за использование либерийского флага торговыми судами других государств.
Страна обладает крупными минеральными (большие запасы железной руды, есть россыпи золота, алмазов, редкоземельных элементов), сельскохозяйственными, лесными, гидроэнергетическими ресурсами.
Однако даже до гражданской войны основными экспортными товарами Либерии были сырая древесина и каучук, а также железная руда. На экспорт также производились кофе и какао. Эти товары экспортируются и сейчас (а также алмазы).
В 2006 году экспорт из Либерии составлял 1,2 млрд долл., импорт — 7,1 млрд долл.
Основные покупатели либерийских товаров — Индия 27 %, США 18 %, Польша 14 %.
Основные поставщики импорта — Южная Корея 27 %, Сингапур 26 %, Япония 12 %, Китай 11 %.
Входит в международную организацию стран АКТ.
Из-за низких налогов Либерия является второй страной в мире (после США) по количеству зарегистрированных судов
.Административное деление
Либерия делится на 15 графств (округов, англ. counties), а те, в свою очередь, на 53 округа (района).
№ на карте | Графство | Графство (англ.) |
Адм. центр | Адм. центр (англ.) |
Площадь, км² |
Население чел. (данные 2008) |
Плотность, чел./км² |
---|---|---|---|---|---|---|---|
1 | Боми | Bomi | Тубманбург | Tubmanburg | 1 942 | 82 036 | 42,24 |
2 | Бонг | Bong | Гбарнга | Gbarnga | 8 769 | 328 919 | 37,51 |
3 | Гбарполу* | Gbarpolu | Бополу | Bopulu | 9 685 | 83 758 | 8,65 |
4 | Гранд-Баса | Grand Bassa | Бьюкенен | Buchananus | 7 932 | 224 839 | 28,35 |
5 | Гранд-Кейп-Маунт | Grand Cape Mount | Робертспорт | Robertsport | 5 160 | 129 055 | 25,01 |
6 | Гранд-Геде | Grand Gedeh | Зведру (Чиен) | Zwedru | 10 480 | 126 146 | 12,04 |
7 | Гранд-Кру | Grand Kru | Барклайвилл | Barclayville | 3 894 | 57 106 | 14,67 |
8 | Лофа | Lofa | Воинджама | Voinjama | 9 978 | 270 114 | 27,07 |
9 | Маргиби | Margibi | Каката | Kakata | 2 615 | 199 689 | 76,36 |
10 | Мэриленд | Maryland | Харпер | Harper | 2 296 | 136 404 | 59,41 |
11 | Монтсеррадо | Montserrado | Бенсонвилл | Bensonville | 1 908 | 1 144 806 | 600,00 |
12 | Нимба | Nimba | Санникелли | Sanniquellie | 11 546 | 468 088 | 40,54 |
13 | Ривер-Сесс | River Cess | Ривер-Сесс | River Cess | 5 594 | 65 862 | 11,78 |
14 | Ривер-Ги** | River Gee | Фиштаун | Fish Town | 5 110 | 67 318 | 13,17 |
15 | Синоэ | Sinoe | Гринвилл | Greenville | 10 133 | 104 932 | 10,36 |
Всего | 97 042 | 3 489 072 | 35,95 |
- * Графство Гбарполу было выделено в 2001 из графства Лофа.
- ** Графство Ривер-Ги было выделено в 2000 из графства Гранд-Геде.
СМИ
Государственная телерадиокомпания - LBS (Liberia Broadcasting System - "Либерийская радиовещательная система"), включает в себя одноимённый телеканал и одноимённую радиостанцию.
Напишите отзыв о статье "Либерия"
Примечания
- ↑ [www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/rankorder/2129rank.html#li The World Factbook]
- ↑ Runn-Marcos, K. T. Kolleholon, B. Ngovo, p. 5
- ↑ Runn-Marcos, K. T. Kolleholon, B. Ngovo, p. 6
- ↑ Flint, John E. The Cambridge history of Africa: from c.1790 to c.1870 Cambridge University Press (1976) pg 184—199
- ↑ [www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/geos/li.html CIA World Factbook]
Ссылки
Официальные учреждения
- [www.emansion.gov.lr/ Сайт президента Либерии]
- [micat.gov.lr/ Министерство информации и туризма]
- [www.bma.gov.lr/ Сайт Морского бюро]
- [www.liscr.com/liscr/ Сайт Либерийского морского регистра]
СМИ
- [www.analystliberia.com «The Analyst»]
- [www.thenews.com.lr/ «The News»]
- [www.theliberiantimes.com/ «Liberian Times»]
- [www.liberianobserver.com/ «Liberian Observer»]
- [www.theliberianjournal.com/ «The Liberian Journal»]
- [www.starradio.org.lr/ «Star Radio»]
- [www.liberiabroadcastingsystem.com/ Официальная радиостанция страны]
История страны
- [pages.prodigy.net/jkess3/ Сайт, посвященный Либерии] (англ.)
- [www.conflictologist.org/main/grajdanskaya-vojna-v-liberii.htm Гражданская война в Либерии]
|
|
Отрывок, характеризующий Либерия
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.
Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.