Либкин, Ольгерт Маркович

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Либкин и Ольгин

Ольгерт Либкин
Имя при рождении:	Ольгерт Маркович Либкин
Псевдонимы:	Ольгерт Ольгин
Дата рождения:	13 августа 1939(1939-08-13) (84 года)
Место рождения:	Москва
Гражданство:	СССР СССР→Россия Россия
Род деятельности:	писатель, журналист, издатель
Жанр:	фантастика, научно-популярная литература
[lib.ru/RUFANT/KRIWICH/ Произведения на сайте Lib.ru]

Ольге́рт Ма́ркович Ли́бкин (писал под псевдонимом Ольге́рт О́льгин) (р. 1939) — русский писатель-фантаст, журналист, издатель.

Биография

Родился в Москве в семье служащих. В 1961 году окончил Московский авиационно-технологический институт. Член Союза журналистов СССР (1969). Лауреат учреждённой «Литературной газетой» премии «Золотой тёленок» (1971). Лауреат премии Федерации Еврейских общин России «Человек года» (2007).

С 1965 по 1989 работал в журнале «Химия и жизнь», где сначала был редактором раздела «Клуба Юный химик», затем возглавлял работу по организации материалов для рубрик «Как делают вещи и вещества», «Что мы едим», «Болезни и лекарства», «Фантастика». Совместно с Михаилом Кривичем писал рассказы для рубрики «Фантастика» (первый фантастический рассказ — «Вторая попытка»(1969)). Позднее вместе с ним организовал выпуск в издательстве «Наука» серии книг «Библиотека „Химии и жизни“» на основе опубликованных в журнале статей, очерков, рассказов («Посёлок на краю Галактики» (1989), «Перпендикулярный мир» (1990) и др.). В 1990 вышел сборник его (совместно с М. Кривичем) фантастических рассказов «Женский портрет в три четверти». Является автором нескольких научно-популярных книг.

С 1989 года работает заместителем директора, а с 1996 года — директором издательства «Текст» .

Библиография

Книги

Без М. Кривича

• Ольгин О. М. Чудеса на выбор, или Химические опыты для новичков. — М.: Детская литература, 1986. — 127 с. — (Знай и умей).
• Ольгин О. Приглашение к столу. — М.: Детская литература, 1989. — 157 с. — ISBN 5-08-000583-1.
• Ольгин О. Плоды земли. — М.: Советская Россия, 1991. — 123 с. — ISBN 5-268-00011-X.
• Ольгин О. Опыты без взрывов. — М.: Химия, 1993. — 137 с. — ISBN 5-7245-0935-0.
• Ольгин О. От Абрикоса до Яблока. — М.: Текст, 1994. — 208 с. — 25 000 экз. — ISBN 5-7516-0002-9.
• Ольгин О. Давайте похимичим! — М.: Детская литература, 2001. — 175 с. — (Знай и умей). — ISBN 5-08-003959-0.

Совместно с М. Кривичем

• Кривич М., Ольгин О. Мы идем на стадион. — М.: Малыш, 1980. — 27 с.
• Кривич М., Ольгин О., Борисов А. Школа пешехода. — М.: Малыш, 1984. — 24 с.
• Кривич М., Ольгин О. Какая завтра погода? — М.: Малыш, 1986. — 26 с. — (Почемучкины книжки).
• Кривич М., Ольгин О. Мастерские науки. — М.: Знание, 1988. — 192 с.
• Кривич М., Ольгин О. Женский портрет в три четверти. — М.: Орбита, 1990. — 270 с. — (Альфа - фантастика). — 100 000 экз. — ISBN 5-85210-035-8.
• Кривич М., Ольгин О. Товарищ убийца. — М.: Текст, 1992. — 352 с. — ISBN 5-87106-071-4.

Произведения

• Кривич М., Ольгин О. Бег на один километр // Энергия, 1987. № 8. С. 55-61.
• Кривич М., Ольгин О. В который раз про любовь // Химия и жизнь, 1981. № 4. С. 90-91.
• Кривич М., Ольгин О. Вегетарианец // Химия и жизнь, 1971. № 2. С. 92-93.
• Либкин О., М. Гуревич М. Вторая попытка // Химия и жизнь, 1969. № 4. С. 90-95.
• Кривич М., Ольгин О. Женский портрет в три четверти // Кривич М., Ольгин О. Женский портрет в три четверти. — М.: Орбита, 1990.
• Кривич М., Ольгин О. Из жизни бывшего автолюбителя // Химия и жизнь, 1984. № 7. С. 86-93.
• Кривич М., Ольгин О. Лунная ночь в двадцать первом веке //Перпендикулярный мир — М.: Наука, 1990. С. 170—187.
• Кривич М., Ольгин О. Над милым порогом // Кривич М., Ольгин О. Женский портрет в три четверти. — М.: Орбита, 1990.
• Кривич М., Ольгин О. Начинают и выигрывают… // НФ: Сборник научной фантастики. Выпуск 15 — М.: Знание, 1974.
• Кривич М., Ольгин О. Не может быть // Химия и жизнь, 1973. № 8. С. 80-81.
• Кривич М., Ольгин О. Очки // Химия и жизнь, 1995. № 8. С. 90-93.
• Кривич М., Ольгин О. Пора — не пора, или История первой посадки космического корабля на шестую планету, которая вращается вокруг одной очень большой звезды, настолько далекой, что её плохо видно невооруженным глазом даже в безлунную ночь // Химия и жизнь, 1972. № 6. С. 84-88.
• Кривич М., Ольгин О. Порядок в зоне // Нечеловек-невидимка — Симферополь: Таврия, 1991. С. 5-14.
• Кривич М., Ольгин О. Рыжий и Полосатый // Знание-сила, 1986. № 5. С. 45-47.
• Кривич М., Ольгин О. Семейная хроника аппаратчика Михина // Химия и жизнь, 1986. № 10. С. 112—119.
• Кривич М., Ольгин О. Сладкие песни сирен // Музей человека — М.: Всесоюзный центр кино и телевидения для детей и юношества, 1990. С. 111—190.
• Кривич М., Ольгин О. Трус не играет в хоккей // Эстафета — М.: Физкультура и спорт, 1986. — С.160-168.
• Кривич М., Ольгин О. Четвёртый квартал, или Что Вам угодно // Кривич М., Ольгин О. Женский портрет в три четверти. — М.: Орбита, 1990.
• Кривич М., Ольгин О. Что-то стало холодать… // НФ: Сборник научной фантастики. Выпуск 12 — М.: Знание, 1972.
• Кривич М., Ольгин О. Хоккей // Наука и техника, 1973. № 12. С. 40-43.
• Кривич М., Ольгин О. Четвёртый квартал, или Что вам угодно? // ЭКО, 1985. № 12. С. 213—215.
• Кривич М., Ольгин О. Эксперимент // Перпендикулярный мир — М.: Наука, 1990. С. 204—208.

Критика

• Кривич М., Ольгин О. Живучесть Старшего Брата // Оруэлл Дж. 1984; Далош Д. 1985. — М., 1992. С.
• Ольгин О. Послесловие // Химия и жизнь, 1984. № 5. С. 92.

Сценарии

• Эксперимент (1988) — сценарий мультфильма (совместно с М. Кривичем)

Литература

• Либкин, Ольгерт Маркович // Энциклопедия фантастики: Кто есть кто / Под ред. Вл. Гакова. — Минск: ИКО «Галаксиас», 1995. — С. 305. — 694 с. — ISBN 985-6269-01-6.

• [bvi.rusf.ru/fanta/esf_l/authors/k/krivich.htm Экстелопедия фэнтези и научной фантастики. М. Кривич, О. Ольгин]
• [www.fantlab.ru/autor2186 Лаборатория фантастики. Ольгерт Ольгин]
• [www.ozon.ru/context/detail/id/2468231/ Ольгерт Либкин: «Пусть страна богатеет — и литературе будет лучше…». Интервью с директором издательства «ТЕКСТ», ноябрь 2005]

Отрывок, характеризующий Либкин, Ольгерт Маркович

– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.


Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.


Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.