Ливанова, Татьяна Андреевна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Татьяна Ливанова

Татьяна Пискунова в фильме
«Иван да Марья»
Имя при рождении:

Татьяна Андреевна Пискунова

Дата рождения:

29 августа 1953(1953-08-29)

Место рождения:

с. Оверята, Краснокамский район, Молотовская область, РСФСР, СССР

Дата смерти:

7 августа 1987(1987-08-07) (33 года)

Место смерти:

Каменск-Шахтинский, Ростовская область, РСФСР, СССР

Гражданство:

СССР СССР

Профессия:

актриса

Карьера:

1972—1987

Направление:

сказка, комедия, детский, семейный

Татьяна Андреевна Пискунова (после замужества — Ливанова; 29 августа 1953 — 7 августа 1987) — советская актриса театра и кино.





Биография

Татьяна Пискунова родилась в с. Оверята Краснокамского района Молотовской области (ныне - Пермский край) 29 августа 1953 года, а через два года семья переехала в Опочку (Псковская область) — родной город матери Татьяны. Театральному искусству Татьяна начала учиться в студии при Ульяновском театре драмы, после окончания которой стала заниматься художественным чтением, концертами, участвовала в театрализованных представлениях. Впоследствии поступила в ЛГИТМиК (Ленинград) в класс Игоря Олеговича Горбачёва. В институте она знакомится с тогда ещё студентом, а впоследствии известным актёром Игорем Ливановым. Вскоре они поженились.

После окончания института пара переезжает в Ростов-на-Дону, где они стали работать на сцене Ростовского ТЮЗа. Вскоре Татьяна и Игорь Ливановы перешли в Ростовский драматический театр им. М. Горького, в котором, помимо актёрской работы, они вместе вели и учебные курсы.

Помимо работы в театре, актриса пробует свои силы и в кино. Так в 1972 году, ещё в период учёбы в ЛГИТМиКе, снялась в эпизодической роли в фильме «Пятая четверть». В 1975 году снялась в главной роли в киносказке «Иван да Марья». 30 июля 1979 года у супругов Ливановых родилась дочь Ольга.

Гибель

В ночь с 6 на 7 августа 1987 года Татьяна Андреевна и дочь Ольга ехали в поезде № 335 «Ростов — Москва». В 1:30, когда поезд стоял на станции Каменская (г. Каменск-Шахтинский, Ростовская область), на эту станцию на огромной скорости въехал тяжёлый грузовой поезд с отказавшими тормозами. Дежурная по станции не имела возможности перевести этот неуправляемый поезд на другой путь, поэтому несколько секунд спустя тот врезался в хвост пассажирского поезда, разрушив последние вагоны со спящими людьми. Ехавшие в одном из последних вагонов Татьяна и Ольга Ливановы погибли практически мгновенно, даже не проснувшись.

Мать и дочь были похоронены в Опочке на Покровском кладбище. На их общем надгробии помещено четверостишие из стихотворения Александра Кочеткова «Баллада о прокуренном вагоне».

С любимыми не расставайтесь
Всей кровью прорастайте в них
И каждый раз на век прощайтесь
Когда уходите на миг!

Фильмография

роли в кино

Напишите отзыв о статье "Ливанова, Татьяна Андреевна"

Примечания

Ссылки

  • [www.pskovregion.org/number_637/05.php Диалог с историей] Псковская губерния № 15 (637) 17-23 апреля 2013
  • А. Золотарёв [cdn.krmajak.ru/sites/default/files/old/files/kr/2010/28-04.pdf Их судьбы сложились по разному] // Красный маяк. — Опочка, Псковская область, 28 апреля 2010. — Вып. 12157-12158. — № 33-34. — С. 9.

Отрывок, характеризующий Ливанова, Татьяна Андреевна

– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.