Ливерпульский аэропорт имени Джона Леннона

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ливерпуль (аэропорт)»)
Перейти к: навигация, поиск

Координаты: 53°20′01″ с. ш. 002°50′59″ з. д. / 53.33361° с. ш. 2.84972° з. д. / 53.33361; -2.84972 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=53.33361&mlon=-2.84972&zoom=14 (O)] (Я)

Ливерпульский аэропорт им. Джона Леннона

Страна:
Регион:
Великобритания
Ливерпуль
Тип: гражданский
Код ИКАО:
Код ИАТА:
EGGP
LPL
Высота:
Координаты:
+24 м
53°20′01″ с. ш. 002°50′59″ з. д. / 53.33361° с. ш. 2.84972° з. д. / 53.33361; -2.84972 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=53.33361&mlon=-2.84972&zoom=14 (O)] (Я)
Пассажирооборот (год): 5,46 млн. (2007)
Местное время: UTC 0
Время работы: круглосуточно
Эксплуатант: Liverpool Airport plc
Сайт: [www.liverpoolairport.com erpoolairport.com]


Взлётно-посадочные полосы (ВПП)
Номер Размеры Покрытие
09/27 2,286 м асфальт

Ливерпульский аэропорт имени Джона Леннона (англ. Liverpool John Lennon Airport) (IATALPL, ICAOEGGP) — аэропорт английского города Ливерпуль. Ранее носил названия Аэропорт Спеке и RAF Speke, аэропорт находится рядом с устьем реки Мерси, в 12 км к юго-востоку от центра Ливерпуля.

В последние годы является одним из самых быстрорастущих аэропортов Европы, пассажирооборот увеличился с 875 тыс. в год в 1998 до 5,46 млн в 2007. В 2007 году рост составил 10,1 %. В мае 2007 года впервые было обслужено 500 тыс. пассажиров в месяц.

Ливерпульский аэропорт имеет Лицензию Аэродрома (номер P735), которая разрешает пассажироперевозки и обучение лётчиков.





История

Построенный на землях, принадлежащих Спеке Холл, Аэропорт Спеке (как он первоначально назывался) начал обслуживать регулярные рейсы в 1930, первой регулярной авиакомпанией стала Imperial Airways, которая осуществляла рейсы через аэропорт Бартон (Манчестер), в лондонский аэропорт Кройдон. Однако официальное открытие аэропорта состоялось только летом 1933. К концу 1930-х в связи с увеличением воздушного трафика из Ливерпуля через Ирландское море, был построен пассажирский терминал, контрольно-диспетчерский пункт и два больших ангара.

Во время Второй мировой войны, аэропорт использовался Королевскими ВВС и назывался РАФ Спеке. На аэродроме находилась секретные фабрики компании Rootes, которая строила бомбардировщики Bristol Blenheim и компании Handley Page, которая построила 1 070 Halifax. Производимые Lockheed Aircraft Corporation Hudson и P-51 Mustang доставлялись в Ливерпульские доки транспортами из США. Спеке был свидетелем, как считается, самого быстрого результативного воздушного боя в Битве за Британию и, возможно, за всю историю. Командующий Эскадрильей Денис Гиллам взлетел на своём Hawker Hurricane из Спеке на перехват Junkers 88, следующих недалеко от аэродрома. Он успел сбить один из бомбардировщиков до того, как убралось шасси. Этот момент запечатлён на картине Роберта Тейлора «Самая быстрая победа».

В 1966 была открыта новая взлетно-посадочная полоса длиной 2300 м к юго-востоку от летного поля. Она позволило аэропорту работать круглосуточно и оставаться востребованным до настоящего времени. Управление аэропортом перешло от Liverpool Corporation к Совету Графства Мерсисайд в середине 1970-х а затем, десять лет спустя, к пяти Советам Мерсисайда после упразднения Совета Графства Мерсисайда. Новый современный пассажирский терминал, находящийся рядом со взлетно-посадочной полосой в южной части лётного поля был открыт в 1986, старое здание терминала прекратило функционировать.[1]

Первое здание терминала в стиле ар-деко, построенное в 1930-х, запечатлённое на киноплёнке с заполненными фанатами The Beatles террасами, оставалось пустующим в течение более чем десятилетия после начала работы нового терминала в 1986 году. Тем не менее, здание было отремонтировано и переделано в гостиницу сети Marriott International (Marriott Liverpool South Hotel), при этом здание находится в списке архитектурного наследия Великобритании.[2] Некоторые участки перронов и рулёжных дорожек рядом с терминалом сохранились, они используются в качестве автомобильных стоянок, также там находится корпус списанного пассажирского самолёта. Большая часть остальной части участка планируется застраивать начиная с 2008.

В 1990 собственность аэропорта была приватизирована, British Aerospace получил 76-процентный пакет акций в новой компании. Впоследствии аэропорт полностью перешёл в собственность филиала Peel Holdings Ltd. В 2000 началась работа над новым современным пассажирским терминалом стоимостью 42,5 млн фт.ст., размер терминала и его пропускная способность утроились. Эти работы были закончены в 2002,и с тех пор был произведен ряд усовершенствований. Сегодня стратегия аэропорта состоит в обслуживании в большей мере бюджетных авиакомпаний.

В 2002 году аэропорт был переименован в честь знаменитого уроженца Ливерпуля Джона Леннона, через 22 года после смерти музыканта. 2,1-метровая бронзовая статуя Джона Леннона стоит перед залом регистрации. На крыше написан девиз аэропорта, строка из песни Леннона Imagine: Above us only sky (Над нами только небо).

В 2005 году на островке безопасности во входе в аэропорт в честь The Beatles была установлена «Жёлтая субмарина», крупномасштабное произведение искусства.

Статистика

Пассажирооборот [3] Количество взлётов-посадок [4]
1997 689,468 28,521
1998 873,172 28,585
1999 1,304,959 27,064
2000 1,982,711 32,442
2001 2,253,398 30,510
2002 2,835,871 32,764
2003 3,177,009 38,760
2004 3,353,350 39,736
2005 4,411,243 49,341
2006 4,963,886 47,792
2007 5,463,234 45,773
Источник: UK Civil Aviation Authority [www.caa.co.uk/default.aspx?categoryid=80&pagetype=88&pageid=3&sglid=3]

Реконструкция взлётно-посадочной полосы

В сентябре 2006 началась реконструкция главной взлетно-посадочной полосы Ливерпуля. Взлетно-посадочная полоса была открыта герцогом Эдинбургским в 1966, и это был первый раз, когда взлетно-посадочная полоса была реконструирована (до этого только ремонтировалось покрытие). Кроме ремонта самой взлетно-посадочной полосы была модернизирована система освещения летного поля с новой системой, в итоге взлётно-посадочная полоса стала соответствовать стандартам Категории III. Также были проведены ремонтные работы покрытия рулёжных дорожек.

Авиакомпании

Аэропорт обслуживает и регулярные, и чартерные рейсы. В аэропорту обслуживаются следующие авиакомпании:

Регулярные авиакомпании

Чартерные авиакомпании

Грузовые авиакомпании

Транспорт

Аэропорт связан с автодорогами M53, M56, M57 и M62. Автобан Ноусли соединяет Ноусли, Прескот и Хьютон с Бульваром Спеке.

Вместимость паркинга на сегодняшний день недостаточна; новые стоянки на сегодняшний день находятся в состоянии строительства.

В аэропорту нет собственной железнодорожной станции. Ближайшая станция — в Ливерпуль Саус Парквэй, к которой есть регулярные автобусные маршруты из аэропорта. Со станции железнодорожные составы идут в центр Ливерпуля, Кросби, Хантс Кросс и Сауспорт, в пригороде функционирует сеть Merseyrail, в Манчестер и Бирмингем можно попасть поездом National Rail.

Есть также регулярное автобусное сообщение, связывающие аэропорт с центром Ливерпуля и с Манчестером [www.liverpooljohnlennonairport.com/page.php?p=118]. Услуги такси доступны в аэропорту, однако существует взаимная напряженность между водителями такси и властями аэропорта, поскольку власти аэропорта требуют от водителей 2 500 фт. в год за право работы в аэропорту [www.indymedia.org.uk/en/2006/12/358165.html].

Библиография

  • Liverpool Airport — an Illustrated History. Phil Butler. Tempus Publishing, Stroud, 2004. ISBN 0-7524-3168-4.

Напишите отзыв о статье "Ливерпульский аэропорт имени Джона Леннона"

Примечания

  1. Liverpool John Lennon Airport (2004). [www.liverpooljohnlennonairport.com/about_us/index.html?history Liverpool John Lennon Airport History]. Проверено 15 ноября, 2005.
  2. Marriott International Inc. (1996—2005). [marriott.com/property/propertypage/LPLMS Liverpool Marriott Hotel South]. Проверено 15 ноября, 2005.
  3. Пассажирооборот, местный и международный за год.
  4. Общее количество взлётов-посадок за год.

Ссылки

  • [www.liverpoolairport.com/ Официальный сайт]
  • [www.ljlacc.org.uk/ Liverpool Консультативный Комитет Аэропорта Джон Леннон]


Отрывок, характеризующий Ливерпульский аэропорт имени Джона Леннона

– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.