Ливицкий, Андрей Николаевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Андрей Николаевич Ливицкий
укр. Андрій Миколайович Лівицький<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Премьер-министр Украинской Народной Республики
18 октября 1920 — 10 ноября 1920
Предшественник: Вячеслав Прокопович
Преемник: должность упразднена,
он сам как Председатель Совета Народных Министров УНР в изгнании
Председатель Директории Украинской Народной Республики
25 мая 1926 — 1948
Предшественник: Петлюра, Симон Васильевич
Преемник: должность отменена,
он сам как Президент УНР в изгнании
Президент Украинской Народной Республики в изгнании
1948 — 17 января 1954
Предшественник: должность учреждена,
он сам как Председатель Директории УНР
Преемник: Витвицкий, Степан
Председатель Совета Народных Министров УНР в изгнании
1920 — 1921
Предшественник: должность учреждена,
он сам как Председатель Совета Народных Министров Украинской Народной Республики
Преемник: Пилипчук, Пилип
Председатель Совета Народных Министров УНР в изгнании
1922 — 1926
Предшественник: Пилипчук, Пилип
Преемник: Прокопович, Вячеслав
 
Рождение: 9 апреля 1879(1879-04-09)
село Лепляво,
Золотоношский уезд,
Полтавская губерния,
Российская империя
(ныне — Каневский район, Черкасская область, Украина)
Смерть: 17 января 1954(1954-01-17) (74 года)
Карлсруэ, Германия

Андре́й Никола́евич Ливи́цкий (9 апреля 1879, с. Лепляво Золотоношский уезд, Полтавская губерния; ныне Черкасская область — 17 января 1954, Карлсруэ) — украинский общественный и политический деятель. Первый президент УНР.



Биография

Окончил Коллегию Павла Галагана, позднее — юридический факультет Киевского университета.

Работал адвокатом и мировым судьей в Лубнах, Каневе, Золотоноше. В студенческие годы принимал участие в украинском освободительном движении, возглавлял студенческое общество в Киеве.

С 1901 года — член Революционной украинской партии, руководитель отдела партии в Лубнах. С 1917 года — член Украинской Центральной Рады и Крестьянского Союза. В период Украинской державы (1918) входил в состав Украинского национального союза, который находился в оппозиции к власти П. Скоропадского.

Во время правления Директории УНР был одним из организаторов и руководителей Трудового конгресса Украины. Был министром юстиции и заместителем председателя Рады Народных Министров УНР Б. Мартоса (1919), руководителем Министерства иностранных дел в правительстве И. Мазепы (1919).

С октября 1919 года — в составе украинской дипломатической делегации находился в Варшаве, где разрабатывал условия украинско-польского договора, который был подписан в 1920 году. После поражения украинского национально-освободительного движения вынужден был эмигрировать. Возглавлял Правительство УНР в изгнании (1920—1948).

После убийства в Париже С. Петлюры стал его преемником и возглавил Директорию УНР (1926). С 1926 года и до самой смерти в 1954 году — возглавлял правительство УНР в изгнании. Жил в Варшаве под постоянным надзором польской полиции.

Во время Второй мировой войны, с санкции немецких властей, участвовал в деятельности Украинского центрального комитета, возглавлял Украинский национальный совет, в 1944 году вошёл в состав Украинского национального комитета.

В 1947 в результате соглашения между украинскими партиями, действовавшими в эмиграции, был вновь образован орган под названием «Украинский Национальный Совет» как предпарламент Украинской народной республики. Он избрал А. Ливицкого «президентом Украины в изгнании», позднее на эту должность избирались С. Витвицкий, с 1965Н. Ливицкий (сын А.Ливицкого) и М. Плавьюк; последний в 1992 году торжественно передал свои регалии первому избранному президенту Украины Л. М. Кравчуку.

Дочь — Н. Ливицкая-Холодная (1902-2005), украинская писательница и поэтесса.

Умер 17 января 1954 года в Карлсруэ (Германия). Похоронен на православном кладбище в Саут-Баунд-Бруке (США).

Напишите отзыв о статье "Ливицкий, Андрей Николаевич"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Ливицкий, Андрей Николаевич

«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.


Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.