Лидделл, Генри
Генри Джордж Лидделл (англ. Henry George Liddell; 6 февраля 1811 — 18 января 1898) — британский филолог-классик и лексикограф. Занимал должности вице-канцлера Оксфордского университета, декана (1855—1891) колледжа Крайст-Чёрч, директора (1846—1855) Вестминстерской школы[1], является автором «Истории Рима» (1857) и соавтором (вместе с Робертом Скоттом) знаменитого греческого словаря «Лиддел-Скотт»[2]; член Арундельского общества. Льюис Кэрролл написал «Алису в Стране чудес» для дочери Генри Лидделла Алисы.
Содержание
Происхождение
Его отцом был Генри Лидделл, приходский священник в Изингтоне (1787—1872), младший сын сэра Генри Лидделла, 5-го баронета (1749—1791), и Элизабет Стил. Старший брат его отца — сэр Томас Лидделл, 6-й баронет (1775—1855), был возведён в пэрство в качестве барона Рэйвенсворфа в 1821 году.
Его матерью была Шарлотта Лайон (1785—1871), дочь Томаса Лайона (1741—1796) (младшего сына 8-го графа Стрэфмор и Кингсхорн) и Мэри Рен (умерла в 1811 году).
Брак и дети
2 июля 1846 года Генри женился на Лорине Рив (3 марта 1826 — 25 июня 1910). У них было десять детей:
- Эдвард Генри Лидделл (6 сентября 1847 — 14 июня 1911),
- Лорина Шарлотта Лидделл (11 мая 1849 — 29 октября 1930),
- Джеймс Артур Чарльз Лидделл (28 декабря 1850 — 27 ноября 1853),
- Алиса Плезенс Лидделл (4 мая 1852 — 16 ноября 1934),
- Эдит Мэри Лидделл (весна, 1854 — 26 июня 1876),
- Рода Каролина Анна Лидделл (1859 — 19 мая 1949),
- Альберт Эдвард Артур Лидделл (1863 — 28 мая 1863),
- Виолетта Констанция Лидделл (10 марта 1864 — 9 декабря 1927),
- Фредерик Фрэнсис Лидделл (7 июня 1865 — 19 марта 1950),
- Лайонел Чарльз Лидделл (22 мая 1868 — 21 марта 1942).
См. также
Напишите отзыв о статье "Лидделл, Генри"
Ссылки
- [www.thepeerage.com/p1619.htm#i16183 Генеалогические данные на thePeerage.com] (англ.)
- [www.npg.org.uk/live/search/person.asp?LinkID=mp02731 Два портрета], Национальная портретная галерея (англ.)
Примечания
Отрывок, характеризующий Лидделл, Генри
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.
Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
