Лидскалнин, Эдвард
| Эдвард Лидскалнин | |
| латыш. Edvards Liedskalniņš | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
Стамерская волость Валкского уезда Лифляндской губернии Российской империи (ныне Стамериенская волость Гулбенского края Латвии) |
| Гражданство: |
|
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Эдвард Лидскалнин (англ. Edward Leedskalnin, собственно Эдвардс Лиедскалниньш, латыш. Edvards Liedskalniņš; 12 января 1887, Лифляндская губерния, Российская империя — 7 декабря 1951, Майами, США) — эксцентричный латышский эмигрант в США и скульптор-любитель, который во Флориде единолично построил сооружение, известное как «Коралловый замок». Он также был известен своими необычными теориями о магнетизме.
Содержание
Биография
Эдвард Лидскалнин родился 12 января 1887 года в Стамериенской волости Валкского уезда Лифляндской губернии Российской империи (ныне Стамериенская волость Гулбенского края Латвии). О его детстве известно немного. Он не был богат и доучился в школе лишь до четвёртого класса, затем учился камнетёсному и камнерезному делу. Многие родственники Лидскалнина были вовлечены в ожесточённые крестьянские волнения в Лифляндской губернии в 1905 году.
В 1910 году Лидскалнин покинул Латвию. Согласно его собственной версии, получившей известность, это произошло после того, как он обручился с шестнадцатилетней девушкой по имени Агнес Скуфф или Скувст (англ. Agnes Skuvst; чаще всего Лидскалнин называл её «Сладкая шестнадцатилетка», англ. Sweet Sixteen), которая разорвала помолвку в ночь перед их свадьбой. Установлено, однако, что в действительности девушку звали Хермине Лусе (латыш. Hermīne Lūse), и она была лишь на два года младше жениха; предполагается, что свадьбе воспрепятствовал отец невесты, не получив от жениха обещанных денег. Предполагается, что выдуманная Лидскалнином фамилия невесты — слегка изменённое латышское слово, означающее поцелуй (латыш. skūpsts)[1].
Первоначально Лидскалнин обосновался в Лондоне, год спустя перебрался в канадский Галифакс, а с 1912 года жил в США, переезжая из Орегона в Калифорнию, а оттуда в Техас, работая в лагерях по заготовке древесины.
После случая туберкулёза Лидскалнин, приблизительно в 1919 году, переезжает во Флориду (городок Флорида-Сити), где более тёплый климат помогает ему легче переносить прогрессирующую форму болезни. Там он покупает маленький участок земли.
Во время своих скитаний по миру Лидскалнин увлекался изучением наук, астрономией и историей Древнего Египта[2] и последующие 20 лет жизни во Флориде он возводил в пределах своего участка массивное сооружение, которое он назвал «Парк Каменных Ворот», посвященное девушке, которая отвергла его несколько лет назад. Работая один ночью, Эдвард в конечном счёте добыл и обработал более чем 1100 тонн (997 903 кг) известняка в строения, которые позже будут известны как «Коралловый замок». Эдвард утверждал, что раскрыл загадку сооружения египетских пирамид, и таким же способом он построил и свой замок. Строительство велось в строжайшем секрете — Эдвард работал один и только после захода солнца, дабы избежать любопытных взглядов. Остаётся неясным, как он в одиночку доставлял с побережья огромные известняковые блоки (весом в несколько десятков тонн), перемещал их, обрабатывал, водружал друг на друга, скреплял без использования цемента или другого раствора. Нужно отметить, что Эдвард Лидскалнин был человеком небольшого роста, не больше 5 футов (152 см) и никогда не превышал вес больше чем 120 фунтов (54,43 кг).
Это строение первоначально было построено в 1920-х гг. в городе Флорида-Сити. В 1936 году на соседнем с его участком стали планировать возвести многоэтажный жилой дом. В связи с этим Эдвард решает перевести своё сооружение в другое место — он покупает новый участок в городе Хомстед, в 16 км к северу от Флорида-Сити, нанимает грузовик и в одиночку перемещает свой замок туда.[3]
«9 ноября 1951 Эдвард зарегистрировался в Больнице Джексона в Майами. Эд перенес удар один раз: или прежде чем он уехал в больницу, или в больнице. Он умер двадцать восемь дней спустя от почечной инфекции в возрасте 64 лет. Его свидетельство о смерти отметило, что его смерть была результатом уремии — отказа почек в результате инфекции и нарыва».
Творчество
За время своей жизни Эд Лидскалнин издал пять брошюр, рекламируя их в местных газетах:
- «Книга в каждом доме. Содержит три предмета: Сладкие Шестнадцать Эда, Внутренние и Политические взгляды»
- «Жизнь минералов, растений и животных»
- «Магнитный поток» (19 стр.)
- «Магнитная основа»
- «Магнитный поток» (Magnetic Current; 1945 г., 4 стр.)
В культуре
- Эд Лидскалнин, Коралловый замок и тайна, окружающая его строительство, легли в основу сюжета романа «[www.cincinnatusbook.com Cincinnatus]».
- Группа «Piñataland» записала песню о Лидскалнине — «Latvian Bride» («Латвийская невеста»).
- Песня Билли Айдола «Sweet Sixteen» («Сладкие шестнадцать») была написана о событиях в жизни Лидскалнина.
Напишите отзыв о статье "Лидскалнин, Эдвард"
Примечания
- ↑ [latvianhistory.com/tag/edward-leedskalnin/ Edward Leedskalnin and his Coral Castle in Florida]
- ↑ Вадим ИЛЬИН. [tainy.info/world-around/kak-postroit-korallovyj-zamok Как построить Коралловый замок?] (рус.). Журнал «Тайны ХХ века». Проверено 11 мая 2014.
- ↑ Родион Сокол. [news.bcm.ru/obscure_and_ufo/2011/2/13/22875/1 Тайна строителей египетских пирамид и Атлантиды] (рус.). Новостной портал ВСМ (13 февраля 2011). Проверено 11 мая 2014.
Ссылки
- [www.coralcastlebook.com Коралловый замок: Тайна Эда Лидскалнина и его американского Стоунхенджа] (англ.)
- [www.coralcastle.com/ Официальный сайт Кораллового замка] (англ.)
- [www.unexplained-mysteries.com/column.php?id=62255 Необъясненные Тайны / Коралловый замок Эдварда Лидскалнина] (англ.)
- [www.keelynet.com/leed.htm Подборка изданных брошюр] (англ.)
- [www.leedskalnin.com/ Текущее магнитное исследование] (англ.)
- [magneticcurrent.blogspot.com/ Иллюстрированный магнитный поток Эдварда Лидскалнина] (англ.)
- [zetfail.ru/chudo-sveta-korallovyiy-zamok-edvarda-lidskalninsh/ Чудо Света, Коралловый замок Эдварда Лидскалнинш] (рус.)
Отрывок, характеризующий Лидскалнин, Эдвард
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
