Лидхольм, Нильс

	Нильс Лидхольм
	Общая информация
Прозвища	Lidas, Барон
Родился	8 октября 1922; Вальдемарсвик, Швеция
Умер	5 ноября 2007 (85 лет); Куккаро-Монферрато, Италия
Гражданство	Швеция, Италия
Рост	185 см
Позиция	полузащитник
	Карьера
Молодёжные клубы
1932—1936	Ярнвагсгатанс/Вальдемарсвик
Клубная карьера*
Национальная сборная**
Тренерская карьера
1963—1966	Милан
1966—1968	Верона
1968—1969	Монца
1969—1971	Варезе
1971—1973	Фиорентина
1973—1977	Рома
1977—1979	Милан
1979—1984	Рома
1984—1987	Милан
1987—1989	Рома
1992	Верона
1997	Рома
Международные медали
	Олимпийские игры
	Чемпионаты мира
Серебро	Швеция 1958
	* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Нильс Ли́дхольм (швед. Nils Liedholm; 8 октября 1922, Вальдемарсвик — 5 ноября 2007, Куккаро-Монферрато) — один из лучших футболистов Швеции всех времён, а по опросу газеты Aftonbladet, лучший футболист Швеции всех времён. Был составной частью знаменитого трио Гре-Но-Ли (Гуннар Грен — Гуннар Нордаль — Нильс Лидхольм), которое солировало в «Милане» в 50-х годах. За сборную Швеции провёл 21 матч, стал олимпийским чемпионом по футболу 1948 года. По опросу МФФИИС занимает 58 место среди лучших футболистов Европы XX века. По окончании карьеры футболиста был успешным тренером. Является почётным жителем Вальдемарсвика^[1].

Содержание

1 Карьера футболиста
2 Статистика выступлений за Милан
3 Карьера в национальной сборной
4 Тренерская карьера
5 После спорта
6 Достижения
- 6.1 Как игрок
- 6.2 Как тренер
7 Примечания
8 Ссылки

Карьера футболиста

Лидхольм начал свою карьеру в клубе «Вальдемарсвик» в 1938 году^[1], затем перешёл в 1943 году в «Слейпнер», через 3,5 года он уходит из «Слейпнера» в клуб «Норрчёпинг», с которым выигрывает два чемпионата Швеции, тогда же Лидхольм стал привлекаться в шведскую национальную команду, сыграв за время выступления за «Норрчёпинг» 18 игр и став чемпионом Олимпиады в Лондоне в 1948 году. Игру на Олимпиаде заметили в «Милане», и в 1949 году Лидхольм пеезжает в Италию. Его дебют состоялся 11 сентября 1949 года в матче с «Сампдорией», в котором «Милан» победил 3:1. В первый сезон в «Милане» Лидхольм провёл 37 матчей, забив 18 голов. В 1951 году Лидхольм выигрывает своё первое скудетто, а всего он выиграл четыре чемпионата Италии (1951, 1955, 1957 и 1959), ещё Лидхольм дважды выигрывает Латинский кубок (1951 и 1956). Лидхольм был капитаном «Милана» в знаменитом финале Кубка европейских чемпионов 1958, когда «Реал» победил миланцев со счётом 3:2 в дополнительное время.

Лидхольм был одним из немногих для своего времени футболистов, которые осознавали важность физических тренировок для спортсмена, он занимался спортом намного больше других. Лидхольм бегал стометровку, бросал копьё, прыгал в высоту, бегал на 3000 метров, выполняя эти упражнения два раза в неделю. Его карьера таким образом продолжилась до 40 лет.

Статистика выступлений за Милан

Клуб	Сезон	Чемпионат		Кубок		Еврокубки		Прочие		Всего
Клуб	Сезон	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы
Милан	1949–1950	37	18	-	-	-	-	-	-	37	18
	1950–1951	31	13	-	-	-	-	2	0	33	13
	1951–1952	38	9	-	-	-	-	-	-	38	9
	1952–1953	30	6	-	-	-	-	2	1	32	7
	1953–1954	31	10	-	-	-	-	-	-	31	10
	1954–1955	28	6	-	-	-	-	1	1	29	7
	1955–1956	31	1	-	-	6	0	2	0	39	1
	1956–1957	26	4	-	-	-	-	2	1	28	5
	1957–1958	24	7	-	-	8	2	-	-	32	9
	1958–1959	30	1	2	1	-	-	-	-	32	2
	1959–1960	28	3	-	-	4	0	3	2	35	5
	1960–1961	25	3	1	-	-	-	2	-	28	3
Всего		359	81	3	1	18	2	14	5	394	89

Карьера в национальной сборной

Выиграв Олимпиаду в Лондоне 1948 года, Лидхольм был капитаном сборной Швеции на чемпионате мира 1958 года, проходившем в его родной стране. В возрасте 35 лет он помог шведам выйти в финал мирового первенства, где их остановила сборная Бразилии, ведомая Диди и 17-летним Пеле. Лидхольм забил первый мяч в игре, что сделало его самым старым футболистом, забивавшим в финале мирового первенства, но это не помогло, а Швеция была разгромлена 2:5.

Тренерская карьера

После окончания игровой карьеры Лидхольм стал сначала ассистентом, а затем и главным тренером «Милана». После «Милана» он тренировал «Варезе», «Фиорентину», а затем снова «Милан», с которым выиграл чемпионат Италии 1979 года. Затем перешёл в «Рому», где в то время играли Фалькао и Конти, он сделал команду чемпионом в 1983 году, используя необычную для Италии систему зональной защиты, через год Лидхольм довёл «Рому» до финала Кубка чемпионов, но там его команда проиграла по пенальти «Ливерпулю». Позже Лидхольм управлял «Миланом», снова «Ромой», «Вероной» и последний раз был тренером в 1997 году, ненадолго приняв «Рому».

Сезон	Клуб	Место
1964/65	Милан	2
1965/66	Милан	7
1966/67	Верона (Серия B)	13
1967/68	Верона (Серия B)	2
1968/69	Монца (Серия B)	13
1969/70	Варезе (Серия B)	1
1970/71	Варезе	9
1971/72	Фиорентина	6
1972/73	Фиорентина	4
1973/74	Рома	8
1974/75	Рома	3
1975/76	Рома	10
1976/77	Рома	8
1977/78	Милан	4
1978/79	Милан	1
1979/80	Рома	7
1980/81	Рома	2
1981/82	Рома	3
1982/83	Рома	1
1983/84	Рома	2
1984/85	Милан	5
1985/86	Милан	7
1986/87	Милан	5
1991/92	Верона	16
1996/97	Рома	13

После спорта

После ухода из футбольной жизни Лидхольм управлял виноградниками вместе с сыном Карло. Он умер 5 ноября 2007 года в своём доме в Куккаро-Монферрато, в провинции Алессандрия.

Достижения

Как игрок

Ноорчёпинг

Чемпион Швеции: 1947, 1948

Милан

Сборная Щвеции

Как тренер

Чемпион Италии: 1979, 1983
Обладатель Кубка Италии: 1980, 1981, 1984
Финалист Кубка чемпионов: 1984

Напишите отзыв о статье "Лидхольм, Нильс"

Примечания

↑ ¹ ² [www.valdemarsvik.se/en/Publik/Kultur--Fritid/Nils-Liedholm/Nils-Liedhoms-minne-21/Historik/ Nils Liedholm 1922-2007 – un leggendario uomo di sport da Valdemarsvik]

Ссылки

[footballplayers.ru/players/story_570.html Настоящий барон. И.Гольдес]
[www.championat.ru/football/article-68158.html Открыватель звёзд]

Это заготовка статьи о футболисте Швеции. Вы можете помочь проекту, дополнив её.

</div> </div>

Отрывок, характеризующий Лидхольм, Нильс

– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»

Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…

[valdemarsvik-1] ¹ ² [www.valdemarsvik.se/en/Publik/Kultur--Fritid/Nils-Liedholm/Nils-Liedhoms-minne-21/Historik/ Nils Liedholm 1922-2007 – un leggendario uomo di sport da Valdemarsvik]

[1]