Лиеллиназавра

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Страницы на КПМ (тип: не указан)

</td>

   </tr>
Лиеллиназавра
Научная классификация
Царство: Животные
Тип: Хордовые
Класс: Завропсиды
Подкласс: Диапсиды
Надотряд: Динозавры
Отряд: Орнитихии
Подотряд: Цераподы
Инфраотряд: Орнитоподы?
Род: Лиеллиназавра
Латинское название
Leaellynasaura
Виды
  • L. amicagraphica (тип.)
Вариант реконструкции с перьями

Лиеллиназавра (Leaellynasaura) — род динозавров раннего мела (118—110 млн лет назад)[1]. Описан в 1989 году Томом Рич и Патрицией Викерс-Рич из штата Виктория в Австралии. Назван ими в честь дочери.





Систематика

Лиеллиназавра является орнитихией. В разных описаниях она относится к гипсилофодонтидам, игуанодонтидам и просто к примитивным птицетазовым динозаврам.

Палеогеография

Во времена лиеллиназавры штат Виктория находился за полярным кругом, но там было не очень холодно. Однако из-за наклона Земли там были полярные дни и ночи.

Описание

Лиеллиназавра известна по нескольким образцам. Длина динозавра была 2 м. Питалась она растительностью.

Хвост был в три раза больше остального тела. Хвостовых позвонков было больше, чем у других орнитихий за исключением некоторых гадрозавров. Глаза довольно крупные. Оптические доли мозга были больше, чем у других орнитихий.

Возможно, огромные глаза помогали находить пищу ночью.

В популярной культуре

Лиеллиназавра показана в пятом эпизоде научно-популярного сериала «Прогулки с динозаврами».

Напишите отзыв о статье "Лиеллиназавра"

Ссылки

  1. Holtz, Thomas R. Jr. (2012) Dinosaurs: The Most Complete, Up-to-Date Encyclopedia for Dinosaur Lovers of All Ages, Winter 2011 Appendix.


Отрывок, характеризующий Лиеллиназавра

«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.