Лиза дель Джокондо
| Лиза дель Джокондо | |
| Lisa del Giocondo | |
 Фрагмент картины «Мона Лиза» (1503–06) работы Леонардо да Винчи (Лувр) | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: |
Италия |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Супруг: |
Франческо дель Джокондо |
| Дети: |
Пьеро, Камилла, Андреа, Джоконда и Марьетта |
Лиза дель Джокондо (итал. Lisa del Giocondo, 15 июня 1479 года — 15 июля 1542 года, по другим данным ок. 1551 г.), также известная как Лиза Герардини, Джоконда и Мона Лиза — знатная флорентийка, предположительно изображённая на знаменитой картине Леонардо да Винчи. О Лизе дель Джокондо известно немного. Родилась во Флоренции в знатной семье. Рано вышла замуж за торговца тканями, родила шестерых детей и, по всей вероятности, вела размеренную жизнь среднего класса эпохи Возрождения.
Спустя несколько столетий после её смерти, её портрет, Мона Лиза, приобрёл мировое признание и в настоящее время считается одним из величайших произведений искусства в истории. Картина вызывает интерес исследователей и любителей и стала предметом самых разнообразных предположений. Окончательно соответствие между Лизой дель Джокондо и Моной Лизой было установлено в 2005 году.
Содержание
Биография
Детство
В эпоху Кватроченто Флоренция была одним из крупнейших и богатейших городов в Европе. Конечно, жизнь не была одинаково хороша для всех — в то время существовало огромное социальное неравенство. Лиза принадлежала к древнему аристократическому роду, который со временем утратил влияние.
Её мать, Лукреция дель Каччия, была третьей женой итал. Antonmaria di Noldo Gherardini. Две другие умерли при родах. Герардини владел шестью фермами[прим. 1] в Кьянти, где выращивали пшеницу, производили вино и оливковое масло и держали скот.
Лиза родилась 15 июня 1479 года на Виа Маджио. Впрочем, долгое время местом её рождения считалось поместье Вилла Виньямаджио (итал. Villa Vignamaggio), неподалёку от итал. Greve. Девочку назвали Лизой в честь бабушки по отцовской линии. У Лизы было три сестры и трое братьев, она была самым старшим ребёнком в семье.
Семья жила во Флоренции, вначале неподалёку от Санта-Тринита, позже переехала в съемный дом около Санто-Спирито, по всей вероятности из-за финансовых проблем, не позволявших поддерживать прежний дом в хорошем состоянии.
Замужество и поздние годы
5 марта 1495 года, в возрасте 15 лет, Лиза вышла замуж за Франческо ди Бартоломео ди Заноби дель Джокондо (итал. Francesco di Bartolomeo di Zanobi del Giocondo), относительно успешного торговца тканями и стала его третьей по счёту женой. Приданое Лизы составили 170 флоринов и ферма Сан-Сильвестро неподалёку от семейного дома. На основании этих данных можно заключить, что, во-первых, Герардини не были богаты, а, во-вторых, что брак был основан на любви.
Можно утверждать, что супруги принадлежали к среднему классу. Брак мог повысить социальный статус Лизы, поскольку семья её супруга могла быть богаче её собственной. С другой стороны, брак был выгоден и Франческо, поскольку он породнился со «старинным родом».
В 2015 году место захоронения Лизы дель Джокондо было обнаружено группой итальянских ученых под руководством Сильвано Винчети под полом бывшей церкви флорентийского монастыря святой Урсулы (итал.)[1].
Мона Лиза
Как и многие другие флорентийцы, Франческо был ценителем искусства и оказывал покровительство художникам. Его сын, Бартоломео, поручил Антонио ди Доннино Мацциери украсить фреской семейный склеп в базилике Сантиссима-Аннунциата. Андреа дель Сарто по заказу другого члена семьи нарисовал Мадонну. Франческо заказал у Доменико Пулиго итал. Domenico Puligo картину, изображающего Святого Франциска Ассизского.
Общепринятая версия гласит, что портрет именно Лизы дель Джокондо был написан Леонардо, и в таком случае, он мог быть заказан художнику её мужем, вероятно, чтобы отметить рождение сына и покупку дома.
Напишите отзыв о статье "Лиза дель Джокондо"
Примечания
Комментарии
- ↑ Или арендовал их
Источники
- ↑ [www.rg.ru/2015/09/25/jokonda-anons.html В Италии сообщили об обнаружении останков Джоконды — Российская газета]
Литература
На английском языке
- Pallanti, Giuseppe. Mona Lisa Revealed: The True Identity of Leonardo's Model. — Florence, Italy: Skira, 2006. — ISBN 88-7624-659-2.
- Sassoon, Donald (2001). «[hwj.oxfordjournals.org/cgi/content/abstract/2001/51/1 Mona Lisa: the Best-Known Girl in the Whole Wide World]». History Workshop Journal (Oxford University Press) 2001 (51): Abstract. DOI:10.1093/hwj/2001.51.1. ISSN [worldcat.org/issn/1477-4569 1477-4569].
Отрывок, характеризующий Лиза дель Джокондо
И присоедини тайную сладостьК этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
