Лизогуб, Дмитрий Андреевич

Дмитрий Андреевич Лизогуб
Дата рождения:	29 июля (10 августа) 1849(1849-08-10)
Место рождения:	Седнев, Черниговская губерния, Российская империя
Дата смерти:	10 (22) августа 1879(1879-08-22) (30 лет)
Место смерти:	Одесса, Российская империя
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Образование:	Петербургский университет- не окончил
Вероисповедание:	православие
Партия:	«Земля и Воля»
Основные идеи:	народничество
Род деятельности:	профессиональный революционер

Дмитрий Андреевич Лизогуб (29 июля (10 августа) 1849, Седнев, Черниговская губерния, Российская империя — 10 августа (22 августа) 1879, Одесса, Российская империя) — русский революционер, народник.

Биография

Родился в богатой украинской помещичьей семье старинного дворянского рода Лизогубов. Отец — Андрей Иванович Лизогуб (1804—1864) был образованным человеком — кончил курс в Женевском университете и был членом губернского комитета по освобождению крестьян. Знаток литератур и искусств, сам прилично музицировал и рисовал, слыл украинофильствующим либералом, был хорошим приятелем Тараса Шевченко, переписывался с ним; мать — Надежда Дмитриевна Дунин-Борковская (1820 — после 1864), представительница старинного дворянского датско-польского рода Дунин-Борковских. В семье было трое мальчиков: Илья, Дмитрий, Фёдор. .
Воспитывался гувернёром-французом. В 1860 году в связи с болезнью отца семья выехала во Францию, где Дмитрий обучался и окончил курс в коллегии Монпелье. Вскоре после возвращения на родину, в с. Сорочинцы (Полтавская губерния) умер отец. Вскоре умерла и мать.
В Екатеринославе выдержал выпускной экзамен гимназического курса и в 1870 году поступил на юридический факультет Петербургского университета. На 4-м курсе решил бросить учёбу, перестал платить за занятия и был отчислен.
В 1873 году в Санкт-Петербурге с целью мирной пропаганды среди крестьян был организован кружок молодёжи, в котором был одним из руководителей. В 1874 году члены кружка разъехались по сёлам, а Лизогуб отправился с И. Ф. Фесенко за границу, чтобы установить связь между русскими народническими кружками и заграничными, преимущественно сербскими. Провёл за границей около 8 месяцев; был в Париже, Лионе, Лондоне и Сербии. По возвращении в Россию, арестован на границе вследствие доноса, в котором говорилось о его принадлежности к заграничному кружку братьев Жебунёвых. Привлечён к дознанию по делу о пропаганде в империи (процесс 193-х), по обвинению в принадлежности к народническому кружку. Дознание завершено без последствий для Лизогуба. Отправлен властями в своё поместье, в деревне Листвене, откуда совершал поездки.
В конце 1874 года примкнул к кружку, организованному Л. Г. Дейчем и И. Ф. Фесенко для пропаганды среди участников рационалистических сект.
По Высочайшему повелению 19 февраля 1876 года дело о нём разрешено в административном порядке с учреждением за ним за принадлежность к кружку Жебунёвых негласного надзора полиции; подчинён надзору с 4 августа 1876 года.
В 1876 года о нём возникло новое дело о найденной в мае 1876 года в его доме запрещённой литературе. За недостатком улик дело о нём прекращено.
В 1877 года привлекался к дознанию, возникшему в октябре 1877 года в Полтавской губернии по делу о тайном обществе в Полтаве «Уния», по обвинению в распространении запрещённой литературы.
По Высочайшему повелению 6 апреля 1877 года дело о нём разрешено в административном порядке с учреждением гласного надзора полиции и с воспрещением всяких с места жительства отлучек.
В январе 1877 года был одним из членов-учредителей организации «Земля и Воля».
В 1878 году проживал в Киеве и Одессе.
Будучи богатым человеком, финансировал революционную деятельность. Готов был передать всё своё состояние на революционные цели. Однако, будучи под надзором полиции, ему удалось внести в центральный кружок только около 50.000 р. Помощь в переводе в реальные денежные средства оказывал М. А. Натансон.
В 1878 году, в виду политической неблагонадежности, предназначен к высылке из Одессы в Архангельскую губернию.
Осенью 1878 года привлечён к дознанию по делу С. Ф. Чубарова. Арестован 5 августа 1878 года в пивной Дурьяна на Херсонской улице, вместе с Г. А. Попко и А. П. Колтановским и заключён в Одесскую тюрьму. Благодаря откровенным показаниям управляющего его имением В. В. Дриго и задержанного Ф. Е. Курицына обвинялся в связях с государственными преступниками И. М. Ковальским, С. Ф. Чубаровым, В. А. Осинским, в предоставлении на революционные цели денежных средств, в намерении подготовки восстания крестьян, в сочувствии и в подготовке террористических актов.
6 августа 1879 года Одесским военно-окружным судом признан одним из главных руководителей русской социально-революционной партии и приговорён к смертной казни через повешение.
Приговор приведён в исполнение 10 августа 1879 года в Одессе на Скаковом поле.

Братья

• Илья Андреевич Лизогуб (1846—1906) — русский юрист, чиновник министерства юстиции (с 1872), член Тифлисской судебной палаты (с 1890), действительный статский советник (с 1906).
• Фёдор Андреевич Лизогуб (1851—1928) — русский и украинский общественный и государственный деятель.

Ссылки

• [narodnaya-volya.ru/Person/lisogub.php Сайт «Народная Воля»]
• Лизогуб Дмитрий Андреевич // Деятели революционного движения в России : в 5 т. / под ред. Ф. Я. Кона и др. — М. : Всесоюзное общество политических каторжан и ссыльнопоселенцев, 1927—1934.</span>
• [odesskiy.com/l/lizogub-dmitrij-andreevich.html Одесса от А до Я]

Отрывок, характеризующий Лизогуб, Дмитрий Андреевич

– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.


Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.