Лизогуб, Ефим Яковлевич
| Ефим Яковлевич Лизогуб (укр. Юхим Лизогуб) <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1687 — 1688 | |||
| Предшественник: | Леонтий Полуботок | ||
| Преемник: | Иван Скоропадский | ||
| |||
| 1688 — 1698 | |||
| |||
| 1698 — 1705 | |||
| Смерть: | 1705 Чернигов | ||
| Род: | Лизогубы | ||
| Отец: | Яков Лизогуб | ||
| Дети: | Яков, Семён | ||
Ефи́м Я́ковлевич Лизогу́б (укр. Юхим Лизогуб; ? - 1705) — генеральный бунчужный и хорунжий Войска Запорожского, черниговский полковник.
Биография
Ефим Лизогуб — сын черниговского полковника Якова Лизогуба. Участник крымских походов в 1687 и 1689 годах.
В 1687 году был поставлен Мазепой генеральным бунчужным, а в 1688 году — генеральным хорунжим, коим оставался по 1698 год.
В 1695 году он находился под Кизикерменом, с известием о взятии которого был послан гетманом в Москву к царю Иоанну V Алексеевичу.
В 1697 году Ефим Яковлевич Лизогуб был послан был гетманом Мазепой в Сечь. После смерти своего отца, Лизогуб в 1698 году был назначен на его место черниговским полковником и в 1700 году со своим полком был в Печорах, под Псковом, где выдержал осаду шведов. В 1702—1703 гг. он находился в походе против шведов под Орешком, по возвращении из коего в Чернигов, умер и был погребен в Черниговском Успенском Елецком монастыре, в котором при его участии и на средства Ефима Лизогуба в 1701 року была построена монастырская колокольня.
Источники
- Модзалевский В. Л. Лизогуб, Ефим Яковлевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
Напишите отзыв о статье "Лизогуб, Ефим Яковлевич"
Литература
- «Сборник летописей, относящихся к истории Ю. и З. Руси», Киев, 1888, стр. 33, 38, 42, 43, 44.
- Киевская Старина, 1882 г., т. І, стр. 104, 108—109.
- Летопись Величка, т. III, стр. 453.
- П. Добровольский, «Черниговский Успенский Елецкий монастырь», Чернигов, 1900, стр. 114.
- А. Лазаревский, «Описание Старой Малороссии», т. II, Киев, 1893, стр. 203, 228, 443, 452; т. III, Киев, 1902, стр. 254.
- Дневник Марковича, т. І, стр. 4.
- В. Л. Модзалевский, «Малороссийский родословник», Киев. 1912 г., стр. 98, 99, 631.
Отрывок, характеризующий Лизогуб, Ефим Яковлевич
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
