Лийметс, Хейно

Хейно Лийметс

Хейно Лийметс (с 1936 до 1945 года — Хейно Либерт, с 1945 года — Хейно Йоханович Лийметс; 22 января 1928, село Кула, приход Карула (ныне Вана-Анстла) — 30 апреля 1989, Таллин) — советский эстонский учёный-педагог, психолог, логик, преподаватель, занимавшийся в том числе научными исследованиями в области обучения «трудных» детей. По национальности выру.

Родился в селе Кула в семье Йохана и Эллы Лийметсов, затем его семья переехала в село Сару, где он поступил в начальную школу, а позже в Харлгу, где он учился до 1942 года. Получение среднего образования завершил в Валге (иногда этот город указывается как его место рождения). В 1947 году поступил в Тартуский университет на психологический факультет, закончил его в 1952 году, в 1953—1956 годах учился в аспирантуре при этом университете и начал преподавать в нём с 1956 года. В 1960 году вступил в КПСС. В 1963—1975 годах возглавлял в этом университете кафедру педагогики, в 1975 году перешёл на работу в Таллинский университет, где работал до конца жизни и где с 1985 года возглавлял кафедру психологии и педагогики. В 1950—1953 и 1959—1961 годах параллельно с учёбой или работой в университете работал психологом в школах. Активно занимался общественной деятельностью: с 1975 по 1988 год возглавлял Эстонское общество психологов СССР, в 1972 году возглавил Эстонский НИИ педагогики на общественных началах, входил в состав редакционной коллегии журнала «Вопросы психологии». В 1967 году он стал членом Академии педагогических наук СССР, в 1982 году — почётным доктором Хельсинского университета, в 1985 году — почётным доктором Тампереского университета. Умер в Таллине, однако похоронен в Тарту.

В общей сложности написал порядка 390 работ по педагогике. Его научные работы посвящены теории дидактики, социальной педагогике, общей теории воспитания и воспитания «трудных» детей в частности. Разработал теорию так называемой «интегральной дидактики», обоснованную им в его работе 1982 года «Развитие личности школьника и интегральная дидактическая система». Суть его взглядов сводилась к тому, что школа в той или иной форме должна контролировать большую часть временных ресурсов детей, чтобы в дальнейшем они могли стать полноценными членами общества. В своих работах большое внимание уделял «коллективному воспитанию».

Библиография

• «Liimetsa Heino- umast aost iin olnu Karula miis», Eksta Viivi, Uma Leht 146, 2008.

Ссылки

• [pedagogical_dictionary.academic.ru/1710/%D0%9B%D0%B8%D0%B9%D0%BC%D0%B5%D1%82%D1%81_%28Liimets%29,_%D0%A5%D0%B5%D0%B9%D0%BD%D0%BE Статья в Педагогическом энциклопедическом словаре.]

Отрывок, характеризующий Лийметс, Хейно

В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел: