Ликиардопуло, Михаил Фёдорович

Михаил Фёдорович Ликиардопуло (наст. фамилия Попандопуло, литературный псевдоним М. Ричардс; 9 марта 1883, Неаполь, Италия — 17 ноября 1925, Брайтон, Англия) — российский журналист, переводчик, литературный критик, драматург, секретарь редакции журнала «Весы», секретарь Московского художественного театра. Один из ведущих участников кружка московских символистов 1900-х годов. По национальности грек.

Биография

Начальное образование получил в Неаполе, среднее — в Ростове-на-Дону. Жил в России с 1894 года (с 1904 — в Москве). В 1904 году начал сотрудничать с журналом «Весы» в качестве обозревателя современной греческой литературы. В 1906 году стал секретарём журнала, а в 1909 году фактически взял на себя все организационно-редакторские функции.

В 1910—1917 годах был литературным секретарём дирекции Московского художественного театра.

В 1912—1917 годах работал на русскую разведку; в качестве греческого купца в 1915—1916 годах ездил в Германию, выполняя поручение Главного штаба Российской империи. Был близким другом английского генерального консула в России Роберта Локкарта. Локкарт и другие друзья называли Ликиардопуло «Ликки».

Знал шесть языков. В 1914 году заведовал иностранным отделом газеты «Новь». С 1915 года корреспондент газет «День», «Утро России» и других. В мае 1916 года выехал в Стокгольм, где состоял на греческой дипломатической службе: до 1919 года заведовал отделом печати и пропаганды греческой миссии; там же работал корреспондентом русских газет. В 1918 году, после разоблачения контрреволюционного заговора Локкарта и высылки последнего из России, Ликиардопуло перестал сотрудничать с советской властью. С апреля 1919 года — корреспондент газеты «Morning Post» в Лондоне. Вероятно, работал на британские спецслужбы. Получил британское подданство. Умер в Англии.

Творчество

В литературном мире Михаил Ликиардопуло известен прежде всего как главный знаток, ценитель и пропагандист творчества Оскара Уайльда в России начала XX века. Перевёл более двадцати произведений Уайльда на русский язык, частью под псевдонимом М. Ричардс, написал множество статей и очерков о жизни и творчестве писателя. Под редакцией Ликиардопуло к 1910 году было издано полное восьмитомное собрание сочинений Уайльда. Также переводил произведения Мориса Метерлинка, Джека Лондона, Герберта Уэллса, Рабиндраната Тагора и других авторов.

Ссылки

• [fantlab.ru/translator3987 М. Ликиардопуло]
• [www.mxat.ru/history/persons/likiardopulo/ Михаил Фёдорович Ликиардопуло]
• [www.livelib.ru/blog/news/post/16635 Оскар Уайльд: жизнь замечательного ирландца в России]

Отрывок, характеризующий Ликиардопуло, Михаил Фёдорович

Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.