Ликийский язык

Ликийский язык
Самоназвание:	trm̃mili
Регионы:	Ликия
Вымер:	I век до н. э.
Классификация
Категория:	Языки Евразии
Индоевропейская семья Анатолийская ветвь
Письменность:	Ликийский алфавит
Языковые коды
ISO 639-1:	—
ISO 639-2:	—
ISO 639-3:	xlc
См. также: Проект:Лингвистика

Ликийский язык — один из вымерших анатолийских языков. В железном веке был распространен в области Ликия в Анатолии (сегодняшняя Турция). Некоторые исследователи полагают, что он являлся потомком лувийского языка. Вымер в I веке до н. э. — постепенно был вытеснен греческим языком после включения Ликии в державу Александра Македонского.

О названии

Название Ликия восходит к др.-греч. Λυκία, которое было заимствовано из хетт. Lukkā. Сами ликийцы называли свой язык trm̃mili (от Trm̃mis «Ликия»).

Классификация

На возможность генетического родства ликийского языка с хеттским указал уже в 1928 году Э. Стёртевант, однако полноценное доказательство было осуществлено лишь в 1945 году Х. Педерсеном в работе «Lykisch und Hettitisch».

Ряд черт (в том числе инноваций) объединяет ликийский с лувийским, поэтому их выделяют в отдельную ветвь в рамках анатолийской группы. Существует также мнение, что ликийский представляет собой потомка лувийского языка (не обязательно того же диалекта, который был зафиксирован на письме).

Лингвогеография

Ареал

Ликийский язык был распространён в Ликии, полуострове на юго-западе Анатолии между городами Анталия и Телмессос (сейчас Фетхие).

Диалекты

Выделяются два диалекта — ликийский А, на котором написан основной массив текстов, и ликийский В или милийский, представленный двумя текстами.

Письменность

Расшифровка ликийского стала возможна благодаря трёхъязычной (ликийский, греческий и арамейский) надписи из Летоона и сходству ликийского с лувийским.

Ликийский язык пользовался собственным алфавитом, близким к греческому и относившимся к группе малоазийских алфавитов. Направление письма — слева направо. Деление на слова обычно обозначалось двумя или тремя вертикально расположенными точками.

Корпус текстов ликийского языка представлен надписями, преимущественно на камне (свыше 170) и монетах (150—200 надписей на 6000 монет). Надписи на камне являются, в основном, эпитафиями, чаще всего стандартных формулировок. Кроме того, до нас дошло несколько ликийских глосс в сочинениях античных авторов. Сравнительно длинных надписей известно всего две: надпись на стеле в Летооне и надпись на стеле в Ксанфе.

Лингвистическая характеристика

Фонетика

Гласные

Предполагается наличие 8 гласных фонем: /i/, /u/, /e/, /a/ и соответствующих им назализованных. Для /ĩ/ и /ũ/ не было отдельных букв. Их существование предполагается на основании сопоставления таких написаний, как др.-греч. Ιμβρος при ликийском Ipre- ([ĩbre-]). Согласно другому мнению, эти гласные передавались сочетаниями iñ и uñ, например, miñti- и piñtẽ. Имеется несколько нисходящих дифтонгов: ai, ei, ãi, ẽi, au, eu.

Гласные ликийского языка в виде таблицы:

Подъём	Ряд
	Передний	Средний	Задний
Верхний	i ĩ		u ũ
Средний	e ẽ
Нижний		a ã

Праиндоевропейский аблаут сохранился в ликийском лишь остаточно, в виде отдельных следов.

Согласные

Смычные согласные имели глухие и звонкие аллофоны. Звонкие аллофоны встречались после носовых (а также назализованных гласных), глухие в остальных позициях. Например, trqqñt- (имя бога грозы) произносилось [tərkənd-] и отражено в греческой транскрипции как Τροκονδος/Τερκανδας. Редко встречающийся звук, транслитерируемый как /τ/, во всех случаях чередуется с /t/. Известно, что праиндоевропейское ^∗k^w в ликийском А переходит в t перед i (ti- < ^∗k^wi- 'кто, который'), также были предложены этимологии, согласно которым t/τ возникает из ^∗k^w перед ^∗e. К. Мельчерт на этом основании предполагает здесь палатализованную фонему /c/. При этом в милийском лабиовелярный перед гласным переднего ряда даёт k (ki- 'кто, который'), который Мельчерт рассматривает как особый передний велярный /k</. Развитие в ликийском А может в этом случае рассматриваться как переход в палатальный и затем в дентальный смычный.

Согласные ликийского языка в виде таблицы:

Способ артикуляции ↓	Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Альв.	Палат.	Заднеяз.	Глотт.
Взрывные	p		t		c	k kʷ
Носовые	m		n
Дрожащие				r
Аффрикаты			t͡s
Фрикативные	ɸ		s θ		ç	x	h
Скользящие аппроксиманты	(w)				(j)
Боковые				l

Для ликийской орфографии характерно частое написание удвоенных согласных. Предположительно, фонетическую геминацию оно отражало только в начальной позиции, а в середине слова передавало долготу предшествующего гласного или слоговость носового.

Морфология

Имя существительное

Существительное различает два числа (единственное и множественное) и два рода — одушевлённый и неодушевлённый, однако некоторые данные ликийского указывают на то, что в праанатолийском существовала трёхродовая система (мужской, женский и средний), которая позднее упростилась до двухродовой. Склонялись существительные по пяти или шести падежам: именительному, винительному, родительному, дательному-местному (возможно, это были два разных падежа) и отложительному-творительному. А. Клукхорст выделяет также эргативный падеж.

Местоимение

Местоимения сохранились плохо. До нас дошли только местоимения emu/ẽmu «я», энклитическое -e «он, она, оно», ebe- «этот» и ti- «который».

Числительное

Сохранилось одно числительное: sñta «десять» или «сто». Кроме того, из словосложений можно извлечь три других: kbi- «два», tri- «три» и 'nu- «девять».

Глагол

Глагол в ликийском языке обладает следующими категориями: лицо, число (единственное и множественное), время (настояще-будущее и претерит), залог (действительный и медиопассив), наклонение (изъявительное и повелительное). Кроме того, имеются инфинитив, супины и причастие со значением прошедшего времени от глаголов действия и настоящего от глаголов состояния.

Известны следующие глагольные окончания:

		Актив	Медиопассив
Настоящее время	1. ед. ч.	-u	-χani
	2. ед. ч.
	3. ед. ч.	-ti, -di, -e	-ẽni
	1. мн. ч.
	2. мн. ч.
	3. мн. ч.	- ̃ ti, -ñti	- ̃ tẽni
Прошедшее время	1. ед. ч.	-χa, -χã, -gã	-χagã
	2. ед. ч.
	3. ед. ч.	-te,-tẽ,-de,-dẽ
	1. мн. ч.
	2. мн. ч.
	3. мн. ч.	- ̃ te,- ̃ tẽ,-ñte,-ñtẽ
Повелительное наклонение	2. ед. ч.
	3. ед. ч.	-tu, -du
	2. мн. ч.
	3. мн. ч.	- ̃ tu

Синтаксис

Стандартный порядок слов остаётся под вопросом. К. Мелчерт считает таким VSO, а А. Клукхорст — SVO.

Лексика

Лексика обнаруживает сходство с хеттской (совпадает приблизительно 75—80 %). Имеются заимствования из греческого (sttala- «стела» < др.-греч. στήλη) и иранских языков (χssadrapa- «сатрап»).

История изучения

Первые ликийские надписи были скопированы и опубликованы в начале XIX века Ч. Кокереллом. В 1831 году Г. Гротефенд опубликовал пять известных на тот момент ликийских надписей, сделав вывод о принадлежности ликийского к индо-иранским языкам. В 1840 году британским археологом Ч. Феллоузом было опубликовано уже 24 надписи, включая надпись с обелиска в Ксанфе. На основании этого материала Д. Шарп (англ. Daniel Sharpe) пришёл к выводу об особой близости ликийского языка к зендскому. В дальнейшем, в XIX веке ликийским языком занимались преимущественно немецкие учёные: М. Шмидт, Й. Савельсбург, В. Деке. В XX веке Х. Педерсеном был доказан факт принадлежности ликийского языка анатолийской семье. В 1901 году Э. Калинкой был собран полный корпус текстов, дополнения к которому позднее публиковали Г. Нойманн, Э. Ларош и Ж. Буске. Тем же Нойманном был опубликован грамматический очерк. Полный словарь ликийского языка был издан в 1993 году К. Мельчертом.

Образец текста

Начало текста на стеле из Летоона:

Транслитерация	Перевод
ẽke Trm̃misñ χssaθrapazate Pigesere Katamlah tideimi sẽ=ñne ñte-pddẽ-hadẽ Trm̃mile pddẽnehm̃mis Ijeru se-Natrbbijẽmi sej-Arñna asaχlazu Erttimeli me-hñti-tubedẽ arus sej-epewẽtlm̃mẽi Arñnãi m̃maitẽ kumezijẽ θθẽ χñtawati xbidẽñni sej-Arκκazuma xñtawati sẽ=ñn=aitẽ kumazu mahãna ebette Eseimiju Qñturahahñ tideimi se=de Eseimijaje χuwati-ti	Когда Пиксодар, сын Гекатомна, был сатрапом Ликии и он назначил ликийцам управляющими Гиерона и Аполлодота, а правителем в Ксанфе Артемелиса, свободные и зависимые граждане Ксанфа пришли к согласию и построили сооружение, посвящённое (богам) Царю Кавна и Царю Арказуме, и они сделали Симия, сына Кондораса, жрецом этих богов и тех, кто сменит Симия.

Литература

• Клукхорст А. Ликийский язык. // [armscoop.com/wp-content/uploads/2013/12/Martirosyan_2013_Armenian_dial_Jazyiki.pdf Языки мира: Реликтовые индоевропейские языки Передней и Центральной Азии]. / Ред. колл.: Ю. Б. Коряков, А. А. Кибрик. — М.: Academia, 2013. — С. 131—154. — ISBN 978-5-87444-370-2
• Melchert H. C. Lycian. // The Ancient Languages of Asia Minor. — New York: Cambridge University Press, 2008. — pp. 46–55. — ISBN 0-521-68496-X, ISBN 978-0-521-68496-5

Ссылки

В Викисловаре список слов ликийского языка содержится в категории «Ликийский язык»

• [indoeuro.bizland.com/tree/anat/lycian.html Информация о ликийском языке]
• [indoeuro.bizland.com/project/glossary/lyci.html Ликийский глоссарий]
• [titus.uni-frankfurt.de/texte/etcs/anatol/lycian/lyccolex.htm Текст на ликийском языке]
• [liberea.gerodot.ru/books/friedrich.htm Фридрих Иоганнес. Дешифровка забытых письменностей и языков] — в Либерее «Нового Геродота»

Отрывок, характеризующий Ликийский язык

Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]


Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.

Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]


13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]