Лилина, Мария Петровна
Поделись знанием:
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
| Мария Петровна Лилина | |||||
 | |||||
| Имя при рождении: |
Мария Петровна Перево́щикова | ||||
|---|---|---|---|---|---|
| Дата рождения: | |||||
| Место рождения: | |||||
| Дата смерти: |
24 августа 1943 (77 лет) | ||||
| Место смерти: | |||||
| Псевдонимы: |
Лилина | ||||
| Театр: |
Московский Художественный театр | ||||
| Награды: |
| ||||
Мари́я Петро́вна Ли́лина (1866—1943; по мужу — Алексе́ева) — российская и советская театральная актриса, актриса МХТ, Народная артистка РСФСР (18.01.1933). Жена К. С. Станиславского.
Содержание
Биография
Мария Перевощикова родилась в семье нотариуса. Рано осиротела и воспитывалась в Екатерининском институте. Осталась в том же университете классной дамой.
Нарушая правила Екатерининского института, участвовала в спектаклях «Общества искусства и литературы», где играла роли:
- «Баловень» В. А. Крылова— Таня
- «Жорж Данден» Мольера — Клодина
- «Коварство и любовь» Ф. Шиллера — Луиза
- «Плоды просвещения» Л. Н. Толстого — Таня.
В 1889 году Мария Лилина вышла замуж за Константина Сергеевича Станиславского; в 1898 году вошла в труппу созданного им Художественного театра, став одной из ведущих актрис МХТ. А. П. Чехов высоко ценил талант Лилиной, сыгравшей Машу в его «Чайке», Соню в «Дяде Ване», Наташу в «Трёх сестрах» и Аню в «Вишневом саде».
После смерти Станиславского руководила основанной им Оперно-драматической студией.
Роли в Художественном театре
- 1898 — «Чайка» А. П. Чехова — Маша
- 1899 — «Эдда Габлер» Х. Ибсена — Тея Эльфштедт
- 1900 — «Снегурочка» А. Н. Островского — Снегурочка
- 1900 — «Дядя Ваня» А. П. Чехова — Соня
- 1901 — «Три сестры» А. П. Чехова — Наташа
- 1901 — «Микаэль Крамер» Г. Гауптмана — Лиза Бенш
- 1903 — «Столпы общества» Х. Ибсена — Бетти
- 1904 — «Вишневый сад» А. П. Чехова — Аня
- 1905 — «Блудный сын» С. А. Найденова — Надежда Михайловна
- 1906 — «Горе от ума» А. С. Грибоедова — Лиза
- 1907 — «Драма жизни» К. Гамсуна — госпожа Карено
- 1907 — «Жизнь Человека» Л. Н. Андреева — гостья
- 1907 — «Стены» С. А. Найденова — Матрена
- 1909 — «У царских врат» К. Гамсуна — Элина
- 1911 — «Вишневый сад» А. П. Чехова — Варя
- 1911 — «Живой труп» Л. Н. Толстого — Анна Дмитриевна Каренина
- 1912 — «Провинциалка» И. С. Тургенева — Дарья Ивановна
- 1912 — «Где тонко, там и рвется» И. С. Тургенева — Вера Николаевна
- 1913 — «Николай Ставрогин» по роману «Бесы» Ф. М. Достоевского — хромоножка
- 1913 — «Мнимый больной» Ж.-Б. Мольера — Туанетта
- 1921 — «Ревизор» Н. В. Гоголя — Анна Андреевна
- 1924 — «На всякого мудреца довольно простоты» А. Н. Островского — Турусина
- 1925 — «Горе от ума» А. С. Грибоедова — Хлёстова
- 1927 — «Бронепоезд 14-69» Вс. В. Иванова — Надежда Львовна
- 1928 — «Растратчики» В. П. Катаева — Янина
- 1931/32 — «Дядюшкин сон» по Ф. М. Достоевскому — Карпухиной
- 193? — «Мертвые души» по Н. В. Гоголю — Коробочка
- 1934/1935 — «Вишневый сад» А. П. Чехова — горничная
- 1937 — «Анна Каренина» по Л. Н. Толстому — графиня Вронская
Вводилась в спектакли
- «Горе от ума» — графиня-внучка
- «Три сестры» — Ольга
Напишите отзыв о статье "Лилина, Мария Петровна"
Литература
- Мария Петровна Лилина. [Сб. материалов]. М.: ВТО, 1960. — 304 с.
- Виленкин В. Я. М. П. Лилина // Ежегодник МХАТ. 1943. М., 1945.
- Мастера МХАТ. М—Л., 1939.
- Станиславский К. С. Моя жизнь в искусстве.
- Волков Н. Д. Театральные портреты. М., 1969.
Ссылки
- [www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/teatr_i_kino/LILINA_MARIYA_PETROVNA.html Лилина, Мария Петровна] // Энциклопедия «Кругосвет».
- [www.mxat.ru/history/persons/lilina/ М. П. Лилина] на сайте МХТ
- Игнатьева М. Станиславский и Лилина: история отношений // Станиславский. 2007. № 4, 5. — [stanislavsky.ng.ru/archive/print/606 Ч. 1], [stanislavsky.ng.ru/ks/2007-02-01/60_stanislavsky.html ч. 2]
|
Это заготовка статьи об актёре или актрисе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Лилина, Мария Петровна
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
