Лили, Джон

Об учёном-нейробиологе см. статью: Лилли, Джон

Джон Лили
John Lyly
Дата рождения:	ок. 1553/1554
Место рождения:	Кент
Дата смерти:	27 ноября 1606(1606-11-27)
Место смерти:	Лондон
Гражданство:	Англия
Род деятельности:	писатель, драматург

Джон Лили (англ. John Lyly, около 1553/1554, графство Кент — 27 ноября 1606, Лондон) — английский драматург и романист, один из предшественников Шекспира. Принадлежал к группе писателей-энциклопедистов.

Его пьесы «Александр Великий и Кампаспа» (1584) и «Эндимион» (1591) характерны для переходного периода английской драмы, эволюционировавшей от интерлюдий Джона Хейвуда к драмам Уильяма Шекспира и Бена Джонсона. Лили первый ввёл прозаический диалог взамен стихотворного и рифмованного, приблизивший драму к жизни. У него явно наметилась уже тенденция придать драме внутреннее единство путём согласования всех её частей с развитием одного центрального характера. Ему же принадлежит опыт введения в драму параллельного действия, в большинстве случаев комического, в котором второстепенные персонажи состязаются в остроумии. Этот приём был развит впоследствии Шекспиром.

Известен главным образом как автор романа «Эвфуэс» (первая часть — 1579, вторая — 1580). Роман этот пользовался огромной популярностью при дворе Елизаветы и в среде аристократии. Он написан высокопарным штилем, насыщен игрой слов, аллитерацией и иными выразительными средствами языка и литературными приёмами: обилием причудливых сравнений, эпитетов, метафор. Язык «Эвфуэса» (породивший понятие «эвфуизм») долгое время был образцом, которому подражала аристократия, но пуританское содержание романа для неё было неприемлемо. В этом произведении выражен протест против типично-аристократического воспитания молодёжи и особенно против поездок в «развращённую» Италию для завершения образования. Молодёжь в Италии «упражняется в неверии, привыкает к праздной жизни и мотовству». Принципы воспитания, изложенные в «Эвфуэсе» и выраженные задолго до Лили Эшэмом Роджером в его «Школьном учителе», были вполне приемлемы для пуритан и по существу глубоко антиаристократичны. Нападки на развращённость итальянской аристократии были только видом протеста против развращённости английской.

Библиография

• Dramatic Works, 2 vv., ed. F. W. Fairholt, 1858;
• Euphues, ed. Arber’s English Reprints, 1868;
• Complete Works, 3 vv., ed. Warwick Bond, 1902;
• Euphues, ed. Croll and Clemons, 1916.
• Стороженко Н. И., Древнейший период английской драмы и предшественники Шекспира, «Всеобщая история литературы», под ред. В. Ф. Корша и А. Кирпичникова, т. III;
• Его же, Предшественники Шекспира, том I. Лили и Марло, СПБ, 1872;
• Childs, John Lyly and Euphuism, 1894;
• Wilson J. D., John Lyly, 1905;
• Feuillerat A., John Lyly, P., 1910;
• Earl of Crawford, John Lyly, L., 1924;
• Jeffery V. M., John Lyly and the Italian Renaissance, 1929.

Статья основана на материалах Литературной энциклопедии 1929—1939.

Ссылки

• [www.gutenberg.org/etext/22525 John Lyly] в проекте «Гутенберг».

Отрывок, характеризующий Лили, Джон

– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.