Лиманский, Георгий Сергеевич

Георгий Сергеевич Лиманский<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Глава городского округа Самара
13 июля 1997 года — 23 октября 2006 года
Предшественник:	Сысуев, Олег Николаевич Лумпов Владимир Ильич (и.о.)
Преемник:	Тархов, Виктор Александрович
Председатель Самарской городской думы
1997 год — 2004 год
Предшественник:	Сысуев, Олег Николаевич
Преемник:	Ильин Виталий Александрович
Вероисповедание:	православие
Рождение:	27 мая 1950(1950-05-27) (73 года) село Диман, Ярдымлинский район, Азербайджанская ССР
Супруга:	Лиманская Елена Петровна
Дети:	сын
Партия:	Демократический выбор России (1993—1995 год) Российская народно-республиканская партия (1997—2002 годК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)) Единая Россия (2006—н.в.)
Образование:	1)Куйбышевский электротехнический институт связи; 2)Куйбышевский государственный университет
Учёная степень:	доктор юридических наук
Профессия:	Инженер связи, юрист
Сайт:	[gslimansky.ru sky.ru]
Награды:

Георгий Сергеевич Лиманский (род.27 мая 1950 года в селе Диман Ярдымлинского района Азербайджанской ССР, СССР) — российский государственный и политический деятель, председатель Самарской городской думы (1997—2004), глава городского округа Самара (1997—2006 год).

Биография

Георгий Сергеевич Лиманский родился 27 мая 1950 года в селе Диман Ярдымлинского района Азербайджанской ССР в семье офицера-пограничника. В детские годы переехал в Куйбышев. В Куйбышеве получил среднее школьное образование и окончил музыкальную школу. Мастер спорта по борьбеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан). Имеет два высших образования — инженера связи (Куйбышевский электротехнический институт связи, специальность МЭС, 1972 год) и юриста (Куйбышевский государственный университет).

Трудовую деятельность начал в 1967 году с работы электромонтёром. В 1972—1974 годах проходил службы воздушно-десантных войсках, где был командиром взвода. В 1974—1975 годах состоял на преподавательской работе в Куйбышевском политехническом техникуме связи. Затем, в 1975—1980 годах работал старшим инженером, главным инженером, начальником эксплуатационно-технического предприятия связи в Ивановской области. Входил в число депутатов Пучежского районного совета Ивановской области.

В 1980—1985 годах занимал должность начальника Советского телефонного узла связи Куйбышевского областного производственного управления связи. В 1985—1994 годах являлся заместителем начальника Куйбышевского областного производственно-технического управления связи по капитальному строительству. Под руководством Г. С. Лиманского в Куйбышеве было проведено строительство Прижелезнодорожного почтамта, ставшего крупнейшим в стране^{[какой?]}. В 1994—1997 годах занимал должность первого заместителя генерального директора ОАО «Связьинформ» Самарской области.

Политическая деятельность

В первой половине 1990-х годов был известен в Самарской области как сторонник демократизации и рыночных реформ. В 1993—1995 годах входил в политическое движение «Выбор России», впоследствии преобразованный в политическую партию «Демократический выбор России». С 1993-го по март 1994 года состоял в региональный совет движения, который покинул, заявив о политических разногласиях с его руководством. В 1994 году стал членом политического совета партии, однако через год вышел из её членов по идеологическим соображениям.

В 1997—2002К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) годах входил в бюро политсовета «Российской народно-республиканской партии» под председательством генерала Александра Лебедя.

В 1994—2007 годах входил в состав Самарской Губернской думы, трижды избираясь в её состав (5 июня 1994 года, 7 декабря 1997 года, 9 декабря 2001 года) по Солнечному одномандатному округу (№ 8). В губдуме 1-го созыва был заместителем председателя. В губдуме 3-го созыва был членом комитет по бюджету, финансам, налогам, экономической и инвестиционной политике и комитета по местному самоуправлению. Принимал участие в разработке Устава Самарской области и закона о референдуме. С 1997 года совмещал депутатскую деятельность с должностью Главы городского округа Самара.

В 1995 году Лиманский ездил в период Первой чеченской войны в Грозный, в расположение 81-го мотострелкового полка. При содействии командующего войсками Приволжского военного округа способствовал в решении вопроса о досрочном выводе 81-го полка из Чечни. Выступил инициатором создания областного комитета солдатских матерей, законодательно решил вопрос выделения средств из областного бюджета для реабилитации военнослужащих, получивших ранения в Чечне.

1 сентября 1996 года впервые баллотировался на пост мэра Самары. Получив 10,9% голосов, уступил О. Н. Сысуеву. После назначения Олега Сысуева на должность вице-премьера РФ были организованы новые выборы главы города, где Лиманский во втором туре был избран главой города Самара, получив на выборах 54,6 % голосов избирателей (13 июля 1997). 15 июля 2001 года повторно избран главой города, получив 50,13% голосов избирателей.

В 1997—2004 годах как глава города являлся председателем Самарской городской думы. На первом заседании 4-го созыва уступил пост председателя городской думы избранному депутату, вице-президенту группы СОК Виталию Ильину..

В 2006 году на Выборах главы городского округа Самара, вступил в члены «Единой России» и был выдвинут партийным кандидатом на пост Главы города. 22 октября вышел во второй тур, уступив представителю Российской партия Жизни — Виктору Тархову, набрав около 35% голосов избирателей. По заявлению Георгия Лиманского, в период выборов его оппоненты (в числе которых был ряд местных олигархов) потратили огромные суммы денег, создавая обстановку, способствовавшую победе Тархова, а бюллетени для голосования на выборах мэра печатались в типографии, аффилированой группе компаний «СОК» (Ульяновск).

С 2010 года является председателем совета директоров региональной телерадиокомпании ОАО ТРК «СКАТ». Ведёт личный сайт.

Уголовное дело

В 2006—2010 годах Георгий Лиманский фигурировал в уголовном деле в качестве соответчика в незаконных сделках с землей, с муниципальным имуществом, однако дело было закрыто.

Научно-преподавательская деятельность

Г. С. Лиманский имеет учёную степень доктора юридических наук и учёное звание профессора. Кандидатская диссертация «Формирование системы местного самоуправления в России: Историко-правовое исследование» написана под научным руководством С. А. Комарова, защищена в 2000-м году в Академии МВД России. Докторская диссертация под названием «Наследственное правоотношение: теоретико-методологические и практические проблемы» защищена в 2006 году. Входил в штат преподавателей кафедры Гражданского права и процесса юридического факультета Самарской гуманитарной академии.

Общественная деятельность

Являлся вице-президентом Союза Российских городов, председателем Всероссийского Совета городов-заказчиков строительства метрополитена, президентом Ассоциации городов Поволжья (1998—2007, избран на первый срок 27 октября 1998 года, на второй срок 15 июля 2001 года), членом правления Союза юристов Самарской области.

В 2001 году выступил инициатором установки в Самаре одного из символов города — памятного комплекса ракеты-носителя «Союз», прототипа реальной ракеты, в честь полета Юрия Гагарина в космос. Реконструировал церковь Иоанна предтечи в Солнечном микрорайоне.

Награды

В 2000 году Г.С. Лиманскому присуждена Премия Правительства Российской Федерации в области науки и техники.

Награждён Медалью «Участнику чрезвычайных гуманитарных операций» с формулировкой «За образцовое выполнение служебных обязанностей, проявленные инициативу и усердие при обеспечении и личном участии в чрезвычайных гуманитарных операциях». Также был удостоен награды Орденом святого благоверного князя Даниила Московского (награда РПЦ) II степени.

На IV церемонии награждения Премией «Российский Национальный Олимп» (2001) Г. С. Лиманскому был присвоен почётный титул «Мэр года».

Семья

Женат, супруга Лиманская Елена Петровна — заслуженный работник культуры РФ, композитор, преподаватель самарской детской музыкальной хоровой школы № 1, воспитывает сына.

См. также

• Выборы главы городского округа Самара 2006 года
• Градоначальники Самары
• Список градоначальников Тольятти
• Главы Самарского региона

Ссылки

• [gslimansky.ru/ Официальный сайт Георгия Лиманского]

Отрывок, характеризующий Лиманский, Георгий Сергеевич

И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.