Лимузен (регион)

Лимузен
фр. Limousin

Герб Логотип
Страна	Франция Франция
Статус	Регион Франции
Включает	Департаменты: Крёз (23) Коррез (19) Верхняя Вьенна (87)
Административный центр	Лимож
Крупнейшие города	Гере Тюль
Президент совета	Жерар Ванденбрук (2014—2015, СП)
Население (2011 год)	▼741 072 (21-е место)
Плотность	44 чел./км²
Площадь	16942 км²
Высота над уровнем моря  • Наивысшая точка	977 м
Часовой пояс	GMT+1; летом +2
Код ISO 3166-2	FR-L
[www.region-limousin.fr/ Официальный сайт]

Лимузе́н (фр. Limousin, окс. Lemosin) — регион на юго-западе центральной части Франции, состоящий из трёх департаментов: Коррез, Крёз и Верхняя Вьенна. Регион почти полностью расположен в пределах горного Центрального массива.

Территория региона составляет 16 942 км², на которой проживает 741 072 жителей. Лимузен является самым малонаселённым регионом материковой Франции. Демографическая ситуация в регионе характеризуется существенным повышением численности его населения в последние годы, в особенности, вдоль главных транспортных направлений, а также положительным сальдо миграции. Зато, коэффициент рождаемости в регионе очень низкий, а доля жителей, возраст которых превышает 60 лет, является одной из самых высоких во Франции.

Лимузен входит в состав Большого французского юго-запада и граничит на севере с регионом Центр, на западе с регионами Пуату — Шаранта и Аквитания, на юге с регионом Юг — Пиренеи, а на востоке — с Овернью.

Лимузен является частью исторической области Окситания.

География

Регион практически полностью расположен в пределах Центрального массива. Высшая точка — гора Бесс́у (976 м).

Гидрография

Регион Лимузен иногда называют «водонапорной башней» Франции, поскольку на его территории берут своё начало множество небольших французских рек.

Основными реками являются Шаранта, исток которой находится рядом с коммуной Шероннак в департаменте Верхняя Вьенна, а также Дордонь, протекающая по территории региона.

На территории региона находится множество водоёмов. Самым известным и самым значительным является озеро Вассивьер (фр. lac de Vassivière), расположенное на стыке департаментов Верхняя Вьенна и Крёз. Остальные крупные озёра сформированы путём обустройства запруд и плотин. В целом, в регионе насчитывается 12 000 гектаров водной поверхности и 39 водоудерживающих перемычек.

Флора

Лимузен располагает 4% общих лесных угодий Франции. На территории региона находится множество заболоченных земель и торфяников (например, торфяник Лонжеру в департаменте Коррез), а самый значительный из них, торфяное болото Доже имеет статус национального природного заповедника. Каштан выбран символом Лимузена и лист этого дерева размещён на официальном логотипе Генерального Совета региона.

Фауна

Выдры, прежде широко распространённые в регионе, сейчас уже почти исчезли. Последние представители этого рода нашли своё убежище в чистых водах рядом с плато Мильваш, а именно по краям торфяного болота Лонжеру к северу от департамента Коррез. В наши дни, благодаря протекционистским мерам юридического характера и деятельности ассоциаций по защите природы, начался процесс повторного естественного заселения водоёмов региона.

Покрывающие значительную часть территории региона леса, населены главным образом кабанами, косулями и лисицами. В больших количествах имеются хищные птицы (сарычи и ястребы), а также цапли, лягушки и мелкие грызуны (в особенности, зайцы и нутрии).

Кроме того, Лимузен расположен на пути миграции перелётных птиц, а именно серых журавлей, которые пролетают здесь в начале зимы и весной.

Волки в Лимузене

Лимузен известен как последний французский регион массового обитания волков. В конце XIX столетия волки водились примерно на 50 % территории Франции, а уже в 1923 году ареал волков составлял не более нескольких процентов территории Франции.

Волки покинули земли департамента Крёз, по всей видимости, после строительства железной дороги. Последние представители были отмечены в 1914 году возле коммуны Обюссон. В Коррезе волки исчезли в 1910 году.

Последние французские волки обитают, помимо плоскогорья Лангр, на участке, ограниченном с севера коммуной Монморийон, с юга городом Сарла-ла-Канеда, с востока Лиможем, а с запада Ангулемом.

По официальным данным, последний лимузенский волк был застрелен около коммуны Сюссак в 1926 году. Однако, многочисленные свидетели наблюдали волков в регионе и в 1930-е и в 1940-е годы. Волчьи следы были отмечены на берегу реки Дордонь в 1970 году.

История

Галло-романская эпоха

Гай Юлий Цезарь в «Записках о Галльской войне» упоминает, что на этих землях жило кельтское племя лемовисов, сыгравшего существенную роль в сопротивлении галлов. Главным центром этого племени был оппидум Вильжубер, находившийся рядом с современной коммуной Сен-Дени-де-Мюр департамента Верхняя Вьенна. Это поселение располагалось на пересечении множества торговых путей, поскольку лемовисы были известны навыками добычи золота в открытых шахтах, которых было множество в этом районе.

Цезарь завоевал земли лемовисов в 52 году до н. э., и с этого времени начался процесс романизации данной территории, который, впрочем, не произвёл переворота в экономике региона. Поселения были перенесены в другие места с целью облегчения перемещения товаров и усиления контроля римлян над местными жителями. Таким образом, административный центр лемовисов был перенесён в Августоритум, современный город Лимож, целиком созданный римлянами уже к 10 году до н.э. с целью облегчить переправу через реку Вьенну.

Среди второстепенных городов Лимузена можно назвать поселение Брива-Курреция (Briva Curretia, а в наши дни, город Брив-ла-Гайард), располагавшееся на дороге Лион — Бордо, а также Акитодунум (современный город Аэн) на дороге из Буржа в Клермон. Из числа построенных заново или романизированных религиозных центров, остатки которых сохранились в наши дни, можно назвать Кассиномагус (Шазнон) и Эво-ле-Бен, известные своими древнеримскими термами, Тинтиньяк возле коммуны Нав, где сохранилось святилище, объединяющее храм и театр, а также Ле-Кар возле коммуны Сен-Мер-ле-Уссине. Здесь представлены остатки мавзолеев II и III веков, сооруженных поблизости от романской виллы. Такие виллы возводились в центре крупных аграрных хозяйств, которые являлсь главными экономическими и социальными субъектами Лимузена галло-романской эпохи. Плотность расположения таких участков была настолько высока, что зачастую виллы размещались на расстоянии 1—2 километра друг от друга. Практически не было незанятых участков земли.

Равнинные земли Лимузена эксплуатировались богатыми собственниками, жившими в виллах. Такие собственники зачастую имели свои корни среди бывшей аристократии галлов. Они очень быстро приняли римскую культуру и бытовой комфорт. Об этом свидетельствуют их жилища, поскольку в результате археологических раскопок порой обнаруживались совершенно не свойственные той эпохе признаки роскоши и излишеств. Топонимика данной местности сохранила память об этих аграрных хозяйствах и их владельцах. Названия многочисленных поселений имеют окончания -як, указывая на бывшую виллу, к примеру коммуна Флавиньяк («Вилла Флавиния»), коммуна Сольньяк («Вилла Солемния»). В результате археологических раскопок были обнаружены остатки монашеских обителей неподалёку от коммуны Ла Шапель-Монбрандё, деревни Пьер-Бюффьер и Брашо к северу от Лиможа.

Вторжения варваров в эпоху Меровингов

Лимузен, как и вся Галлия, был затронут первой волной нашествия германских племён в III веке. Некоторые поселения были постепенно покинуты жителями, в том числе виллы в лимузенских горах. Площадь столицы Августоритума существенно сократилась и оставшиеся жители сосредоточились преимущественно вокруг горы Сен-Этьен, где находилась одна из первых христианских церквей Лимузена.

В Лимузене, преимущественно в его столице Августоритуме, начиная с III века проповедовал Евангелие Марциал Лиможский, который по легенде был отправлен в Галлию епископом Рима. В поселении Брив-ла-Гайард Евангелие проповедовал Святой Мартен из Брива, который был забит камнями языческими жителями этого небольшого поселения. Остальная территория региона еще очень долго оставалась языческой и была полностью обращена в христианство, по всей видимости, только в конце V века.

Начиная с середины V века, Лимузен, как и вся Аквитания, находился под властью германских племён вестготов. Только в 507 году после победы короля франков Хлодвига I над вестготами возле Вуйе регион перешёл под влияние франкских королей, сохранив при этом определённый уровень самостоятельности. Таким образом, начиная с VII века Аквитанией от имени короля франков управлял герцог, сохраняя большую степень автономии. Лимузен, в отличие от западной части королевства Аквитании, не подвергся арабо-берберскому нашествию.

Эпоха Меровингов была отмечена в Лимузене значительным ростом отшельничества. В самом деле, множество людей пришло тогда в Лимузен с севера Галлии, и даже с британских островов, чтобы жить тут в одиночестве и молитвах. Репутация этих отшельников привлекала новых людей, образовавших поселения Сен-Жуньян, Сен-Виктюрнян, Сен-Марьен (Эво-ле-Бен), Ле-Гран-Бур. Другие клерикалы основали аббатства, к примеру, Элигий в Солиньяке в 632 году или Парду в Гере.

Лимузен в эпоху монахов и виконтов

В X столетии территория Лимузена была разделена на большое количество сеньорных владений, самыми значимыми из которых стали виконтства Лимож, Комборн, Вантадур и Тюренн, расположенные на землях Нижнего Лимузена, тогда как большую часть севера региона занимали земли графства Ла Марш. Епископы Лиможа также имели крупные земельные владения, находившиеся в центральной части своременного департамента Верхняя Вьенна. Остаток территории оспаривали между собой мелкие сеньоры, среди которых были сеньор де Ластур, сеньор де Кар и виконт де Рошешуар. Такая сильная раздробленность территории привела к сооружению большого количества замков и сторожевых башен на равнинах Лимузена, феодальное сообщество которого развивалось по единым для всей западной Европы той эпохи принципам. В наше время сохранились развалины замка Ластур, шато Вантадур, замка Комброн, а также замка Эксидей, напоминая нам о прошлой феодальной раздоробленности.

В IX веке в Лимузене стали образовываться многочисленные аббатства, например, каноническое аббатство Святого Марциала в Лиможе, принявшее бенедиктинский устав в 848 году. Возле гробниц святых отшельников, к примеру, Святого Жуньена, Святого Псалмета (Эмутье), Святого Леонара, стали образовываться капитулы каноников, развивавших культ своих святых покровителей. С образованием сеньорий, независимых от герцогской власти, начали появляться многочисленные аббатства, среди которых Больё, основанное в 860 году архиепископом Буржа Раулем Тюреннским, Шамбон, основанное аббатом Святого Марциала, Мутье-д’Аэн, основанное около 1000 года графом Бозоном Ла Марш, Ле-Шалар, основанное в конце XI века Гуфье Ластуром.

XII — XIII столетия: эпоха расцвета

Вместе с экономическим подъёмом конца XI века и ростом людского потока, главным образом потока паломников, многочисленные лимузенские аббатства значительно расширились и в регионе обосновались новые религиозные ордены. В это время были возведены великолепные монастырские и приходские церкви в романском стиле среди которых Больё-сюр-Дордонь, Солиньяк, Ле Дора и Сен-Леонар-де-Нобла. Но самым значимым из этих религиозных образований бесспорно было аббатство Святого Марциала в Лиможе. Причина этого в том, что поклонение Святому Марциалу (покровителю Аквитании) притягивало сюда множество паломников, в числе которых были и владетельные сеньоры Аквитании, и графы Пуатье. Его религиозное и политическое влияние обеспечили аббатству власть и процветание. Известность аббатства укреплялась также благодаря созданию с X века полифонических музыкальных произведений, что станет причиной образования при аббатстве Школы Святого Марциала.

Начиная с XII века в Лимузене развивается техника изготовления выемчатых эмалей, используемых для декорирования рак и литургических объектов, которую быстро освоило множество лимузенских мастерских после того как она получила массовое признание в христианской Европе. В наше время в крупных музеях всего мира сохранилось свыше 12 0000 таких металлических ювелирных издений. При этом, по оценке историка Мари-Мадлен Готье (фр. Marie-Madeleine Gauthier) в период между XII и XIV веками было изготовлено и распространено свыше 120 000 предметов.

В 1152 году Лимузен перешёл в руки представителей династии Плантагенетов вследствие брака Алиеноры Аквитанской и Генриха II, будущего короля Англии. С этого времени регион находился под английским влиянием, которое наложило свой отпечаток на религиозное и творческое развитие Лимузена. При этом, недавно образованный святым Этьеном де Мюре католический монашеский Орден Гранмон, прочно закрепился на всех землях Плантагенетов, от английского королевства до Пиренеев.

С началом Столетней войны на землях Лимузена наступил кризис, и на всей территории региона настал период экономического упадка. Множество городов, и еще больше деревень, было разграблено бандами наёмников, а также солдатами английской и французской армий. Кроме того, епископский город Лимож, вставший на сторону короля Франции, был захвачен и разграблен в сентябре 1370 года отрядами Чёрного Принца.

Между Средневековьем и Французской революцией

Виконтство Лимож было присоединено к землям короны Франции в 1607 году.

В своём произведении Сельский священник в 1839 году Оноре де Бальзак приводит характеристику Лимузена:

Отъехав на пять лье от Лиможа, миновав грациозные береговые склоны Вьенны, красивые отлогие лужайки Лимузена и проехав местечки, напоминающие Швейцарию, в особенности Сен-Леонар, местность принимает унылый и меланхоличный вид. Вашему взгляду открываются просторные неухоженные равнины, степи без травы и без лошадей, но окаймлённые вдоль горизонта высотами Корреза

Административное деление

Регион включает департаменты Крёз, Коррез и Верхняя Вьенна.

Региональный язык

Лимузенский язык — диалект окситанского языка, генетически связанного с каталанским языком.

Экономика

Имея показатель ВВП на душу населения 24 794 € в 2008 году, регион Лимузен занимал 18 место среди французских регионов, уступая Нижней Нормандии, но опережая Лотарингию, Корсику, Пикардию и Лангедок-Руссильон.

По состоянию на 2010 год, уровень безработицы в Лимузене самый низкий среди французских материковых регионов, не считая Бретани.

Транспорт

Вследствие своего расположения в горном регионе Центрального массива, Лимузен долгое время оставался в стороне от главных транспортных направлений (Париж—Бордо или Париж—Лион).

Ситуация существенно изменилась после ввода в эксплуатацию автомагистрали A20, соединившей Париж с Тулузой и бесплатной на участке от Вьерзона до Брив-ла-Гайард, а также после открытия поперечной автомагистрали A89 Бордо—Клермон-Ферран и поэтапной сдачей участков транспортной магистрали «Центральная Европа — Атлантика».

В части железнодорожного сообщения, после прекращения эксплуатации устаревшей линии Париж—Орлеан—Лимож—Тулуза, началось строительство высокоскоростной железнодорожной магистрали LGV Пуатье—Лимож, сдача в эксплуатацию которой планируется к 2020 году. Определённо, эта линия могла бы стать началом крупного проекта «Восток—Запад». Также следует отметить ввод в эксплуатацию в декабре 2007 года первой ветки TGV между Брив-ла-Гайард и Лиллем, на которой поезда следуют по классической железнодорожной колее вплоть до пригородов Парижа, соединяя Лимож, Орлеан, различные города регионов Центр и Иль-де-Франс с международным аэропортом Шарль-де-Голль.

Первое десятилетие XXI века отмечено в Лимузене значительным развитием воздушных перевозок, поскольку в аэропорте Лиможа были организованы рейсы в Англию и Бельгию. Также стоит отметить сдачу в эксплуатацию нового аэропорта в Брив-ла-Гайард летом 2010 года.

• Hess Swisstrolley4 n°901 TCL Pôle Saint-Lazare - Florian Fèvre.JPG

  Троллейбус Swisstrolley в Лиможе

• X 73500 Pays de la Loire.JPG

  Дизельный поезд X 73500, эксплуатируемый в сети TER Limousin

• Viaduc-du-chavanon.jpg

  Виадук Шаванон (трасса A89), сооружен на границе Лимузена и Оверни

Административный регион Лимузен обслуживается сетью пригородных железнодорожных маршрутов TER компании TER Limousin.

Город Лимож является одним из трёх городов во Франции (вместе с Лионом и Сент-Этьеном), где в сети городского транспорта используются троллейбусы.

Туризм

Лимузен никогда не был регионом, живущим за счёт туризма. Расположенный в стороне от главных транспортных артерий, и даже в стороне от маршрутов отпускников, направляющихся в горы (Париж—Тулуза или Атлантическое побережье—Центральный массив) или к морю (Восток—Запад), Лимузен никогда не испытывал сколь нибудь значимого притока туристов.

Это обстоятельство, вероятно, было вызвано географической изоляцией региона, его недооценкой вследствие целого века экономических и демографических трудностей, которые повлекли за собой пренебрежительную оценку этих земель. Кроме того, в отличие от соседних регионов, Лимузен не располагал значимыми объектами привлечения внимания больших масс посетителей, остатками галло-романской эпохи (к примеру, в отличие от Лангедок — Руссильона или региона Прованс — Альпы — Лазурный Берег), значительными геологическими достопримечательностями (в отличие от региона Юг — Пиренеи), или популярными общественными мероприятиями (в отличие от Оверни и Пуату — Шаранты). Таким образом, Лимузен продолжал жить в рамках прежних шаблонов (фарфор, отсутствие городов, …), и влачил жалкое существование, находясь между туристическими регионами, популярные туристические объекты которых зачастую находились вблизи от границ региона (например, «Vallée de l'Homme» и пещера Ласко расположены примерно в 20 километрах от Корреза, а вулканы Оверни находятся примерно в сорока километрах от Крёза).

Такие основания для суждений только усугублялись последние 15 лет из-за строительства транспортных магистралей (в особенности A20 и A89, а в последнее время и железнодорожной линии LGV Пуатье—Лимож). Рост интереса со стороны англичан позволил модернизировать и вновь ввести в эксплуатацию аэропорт Лиможа и приступить к строительству аэропорта в Брив-ла-Гайард. В наше время Лимузен пытается формировать более современный и более справедливый образ, сохраняя и подчёркивая свои отличительные особенности.

Демографические показатели снова начали развиваться, начиная с 2000 года показывая ежегодный прирост постоянного населения в регионе.

Туризм в регионе развивается в двух главных направлениях:

• экологический туризм, основанный на занятиях спортом на открытом воздухе, пешеходных маршрутах, посещении природных достопримечательностей. Данный сегмент туристической активности стал развиваться благодаря поощрению развития пристанищ для туристов в сельской местности и купальных зон. Особенно выделяется в этом сегменте плато Мильваш, южная часть департамента Верхняя Вьенна и бассейн реки Брив.
• культурный туризм и познавательный туризм, основанный на исторических объектах, памятных местах, промышленных и ремесленных традициях (лиможский фарфор, эмаль, гобелены, шифер, тюлевое производство, перчаточное производство и другое), концентрированных на отдельных объектах, а также в городах.

Дополнительный импульс развитию туристической активности придало недавнее образование двух региональных природных парков: Региональный природный парке Перигор—Лимузен был образован в 1998 году на стыке департаментов Дордонь и Верхняя Вьенна, а Региональный природный парк Мльваш в Лимузене был создан в 2004 году на землях, входящих в состав трёх департаментов региона Лимузен.

Список 20 платных туристических объектов с наибольшим количеством посетителей в 2007 году:

1. Мемориальный центр Орадур-сюр-Глан, руины старого посёлка, уничтоженного немецкими солдатами в годы Второй мировой войны (306427)
2. Зоопарк и пейзажный парк Парк дю Рейну возле коммуны Ле-Вижу (83600)
3. Музей Президента Жака Ширака (50015)
4. Конный завод Помпадур (49648)
5. Музей епархии Лиможа, художественный музей в резиденции епископов с огромным собранием эмали(43360)
6. Аквариум Лимузена (40996)
7. Парк диких животных в горах Гере (37986)
8. Парк аттракционов Бельвю (36318)
9. Замок Château de Sédières (31104)
10. Монастырский музей в Тюле (29097)
11. Замок Château de Val (25572)
12. Музей гобеленов в коммуне Обюссон (25447)
13. Водопады Жимель рядом с коммуной Жимель-ле-Каскад (22503)
14. Башни Мерле (20054)
15. Гигантский лабиринт в горах Гере (19784)
16. Речной трамвай на озере Вассивьер (19711)
17. Шато Тюренн (19531)
18. Прогулочные суда с панорамным обзором на озере Вал (19275)
19. Музей фарфора Адриана Дюбуше (19028)
20. Туристический поезд в Лиможе (17119)

Объекты Мирового наследия в Лимузене:

• Коллегиальная церковь в Сен-Леонар-де-Нобла на паломническом пути Святого Иакова.
• Гобелены Обюссона.

• Limoges St-Etienne cathedral.jpg

  Музей епископов Лиможа

• Oradour-sur-Glane-Streets-1294.jpg

  Город-мученик Орадур-сюр-Глан

• Pot à chocolat porcelaine de Limoges.jpg

  Шоколадница лиможского фарфора

• Tapisserie-d'Aubusson-musée-Labadié.JPG

  Гобелены Обюссона

Ссылки

• [www.region-limousin.fr/ Официальный сайт региона Лимузен]
• [www.tourismelimousin.com/ Официальный сайт комитета по туризму региона Лимузен]
• [www.culture-en-limousin.fr/ Официальный портал культурных событий в регионе Лимузен]
• [www.lemosin.net/ Географический портал региона Лимузен]

Отрывок, характеризующий Лимузен (регион)

Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.