Линдаль, Томас

Томас Линдаль
швед. Tomas Robert Lindahl
Награды и премии:	Нобелевская премия по химии (2015)

Томас Роберт Линдаль (швед. Tomas Robert Lindahl, род. 28 января 1938, Стокгольм) — шведско-британский учёный-биохимик, исследователь раковых заболеваний. В 2015 году он разделил Нобелевскую премию по химии вместе с Азизом Санджаром и Полом Модричем с формулировкой «за исследование механизмов восстановления ДНК».

В 1964—1967 годах в аспирантуре в Принстонском университете (PhD, 1967). В 1967—1969 годах в постдокторантуре в Рокфеллеровском университете в Нью-Йорке. В 1969—1977 годах в Каролинском институте в Стокгольме (получил диплом врача в 1971 году, затем научный сотрудник). В 1977—1981 годах — на кафедре медицинской биохимии Гётеборгского университета.

С 1981 года — научный сотрудник Имперского фонда онкологических исследований в Лондоне. После выхода на пенсию в 2009 году возглавил лабораторию этого фонда в Хартфордшире. Натурализованный гражданин Великобритании.

Жена — биохимик Элис Адамс (англ. Alice Adams), соавтор ряда публикаций Т. Линдаля.

Награды

• Королевская медаль (2007)
• Медаль Копли (2010)
• Нобелевская премия по химии (2015)

Общественная деятельность

В 2016 году подписал письмо с призывом к Greenpeace, Организации Объединенных Наций и правительствам всего мира прекратить борьбу с генетически модифицированными организмами (ГМО) .

Ссылки

• [www.nobelprize.org/nobel_prizes/chemistry/laureates/2015/press.pdf Томас Линдаль] на сайте Нобелевского комитета

Отрывок, характеризующий Линдаль, Томас

Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…