Линдгрен, Челл Норвуд

Челл Норвуд Линдгрен
Kjell Norwood Lindgren
Страна:	США США
Специальность:	врач астронавт НАСА.
Экспедиции:	Союз ТМА-17М, МКС-44, МКС-45
Дата рождения:	23 января 1973(1973-01-23) (51 год)
Место рождения:	Тайбэй, Тайвань

Челл Норвуд Линдгрен (англ.  Kjell Norwood Lindgren; род. 23 января 1973 года, Тайбэй, Тайвань) — астронавт НАСА, 338-й астронавт США и 543-й космонавт мира, доктор медицины, доцент. 23 июля 2015 года в составе экипажа транспортного пилотируемого корабля «Союз ТМА-17М» стартовал с космодрома Байконур к Международной космической станции. Участник основных космических экспедиций МКС-44/МКС-45.

Биография

Челл Норвуд Линдгрен родился 23 января 1973 года в городе Тайбэй на Тайване в семье Рэндаля и Аниты Линдгрен. Имеет скандинавские корни. Большую часть своего детства провёл в Англии. Живя в англоязычной стране, изменил произношение своего имени Хьелль (так оно читается по-норвежски) на более нейтральное Челл.

В Англии же получил начальное школьное образование, где прошёл годичный курс обучения в средней школе Лейкенхит. В 1990 году окончил школу губернатора штата Виргиния при колледже Вильгельма и Марии, а 1991 году среднюю школу Джеймса У. Робинсона-мл.</span>^ru_en в Фэрфаксе (штат Виргиния). В 1995 году окончил Академию ВВС США и получил степень бакалавра наук в области биологии. Во время обучения изучил мандаринский диалект китайского языка, входил в команду парашютистов Wings of Blue, где являлся инструктором по прыжкам с парашютом и членом межуниверситетской национальной сборной. В 1996 году, завершив обучение в Университете штата Колорадо, стал магистром в области физиологии сердечно-сосудистой системы. В 2002 году получил премию Гиппократа и степень доктора медицины в Медицинском институте Колорадского государственного университета. В 2005 году проходил курс интернатуры в области экстренной помощи и по своей специализации в медицинском центре города Миннеаполис (штат Миннесота). Курс интернатуры завершил в 2007 году в Национальной медицинской библиотеке и стал магистром здравоохранения, получив данную степень на Медицинском отделении Техасского университета, кроме того, в 2008 году окончил интернатуру по аэрокосмической медицине и получил официальную сертификацию.

Работал доцентом в Медицинском отделении Техасского университета на кафедре семейной медицины факультета клинической профилактики медицины, с 2007 года — авиационным врачом в Космическом центре имени Джонсона НАСА по программе Спейс шаттл, МКС. На момент отбора в отряд астронавтов служил в качестве заместителя полётного врача для экипажа многоразового транспортного космического корабля «Индевор» миссий STS-130 и МКС-24.

Является членом Ассоциации космической медицины, американской академии экстренной медицинской помощи, американской Ассоциации по медицинской информатике, Ассоциации космической медицины, Христианской медицинской и стоматологической помощи и Национальной ассоциации скаутов «Орлы».

Космическая подготовка

29 июня 2009 года был зачислен кандидатом в астронавты отряда астронавтов НАСА 20-й набор</span>^ru_en. В июле 2011 года завершил двухгодичный курс общекосмической подготовки и получил квалификацию астронавта. Подготовка включала в себя научную и техническую подготовку, интенсивное изучение систем Международной космической станции, физиологическую подготовку, лётную подготовку на самолёте Т-38, подготовку по выживанию на воде и в пустынной местности.

В июне 2012 года Линдгрена предполагалось назначить в состав экипажа корабля «Союз ТМА-16М» и членом международных космических миссий МКС-43/44, но утверждён не был, в связи с тем, что было принято решение об осуществлении годового полёта на МКС и назначении в экипаж опытного астронавта — Скотта Келли.

В апреле 2013 года Челл Линдгрен прибыл в ЦПК имени Ю. А. Гагарина, где состоялось его представление руководству и сотрудникам Центра. Начал подготовку к космическому полёту в качестве бортинженера дублирующего экипажа космического корабля «Союз ТМА-15М» (МКС-42) и основного экипажа «Союз ТМА-17М» (МКС-44/45). В январе 2014 года вместе с космонавтом Олегом Кононенко и японским астронавтом Кимия Юи проходил автономную комплексную тренировку по действиям экипажа в случае аварийной посадки зимой в лесисто-болотистой местности.

В октябре 2014 года, совместно с командиром корабля космонавтом О. Кононенко и бортинженером астронавтом К. Юи, сдал экзамен и получил зачёт на тренажере российского сегмента МКС. 6 ноября межведомственная комиссия в Звёздном городке утвердила его бортинженером-2 дублирующего экипажа корабля «Союз ТМА-15М», 22 ноября на космодроме Байконур это назначение было подтверждено Государственной комиссией. 24 ноября, во время старта космического корабля, выполнял обязанности дублёра.

В мае 2015 года экипаж космического корабля в составе О. Кононенко, К. Юи и Ч. Линдгрена, провёл комплексные тренировки в в Центре подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина и успешно сдал экзамен на тренажёре «Союз ТМА-М». 8 июля 2015 года решением межведомственной комиссии Юи был утверждён в состав экипажа очередной экспедиции на Международную космическую станцию, 10 июля 2015 года основной экипаж пилотируемого космического корабля «Союз ТМА-17М» прибыл на космодром Байконур, где прошёл предполётную подготовку. 21 июля Линдгрен был утверждён бортинженером-2 основного экипажа «Союз ТМА-17М».

Космический полёт

Внешние видеофайлы
	[www.youtube.com/watch?v=sLyHStr-He8 Старт РКН «Союз-ФГ» с ТПК «Союз ТМА-17М»].

Запуск космического корабля «Союз ТМА-17М» первоначально был запланирован на 26 мая 2015 года. Однако после ряда неудачных запусков российских ракет-носителей весной 2015 года было принято решение перенести старт «Союз ТМА-17М» на июль 2015 года.

Полёт начался 23 июля 2015 года. Экипаж корабля «Союз ТМА-17М» в составе командира корабля О. Кононенко, бортинженеров Ч. Линдгрена и К. Юи в 00 часов 03 минуты MSK стартовал с космодрома Байконур к МКС. Подлёт к МКС был выполнен по короткой шестичасовой схеме. В 05 часов 45 минут корабль пристыковался в автономном режиме к малому исследовательскому модулю «Рассвет» российского сегмента космической станции.

Линдгрен будет находиться на МКС пять месяцев. Челл планирует провести эксперимент по изучению влияния невесомости на человеческий глаз.

Награды

• Медаль ВВС США за безупречную службу.

Семья, личная жизнь, увлечения

Челл Линдгрен женат на Кристиан Джонс (англ. Kristiana Jones). В семье трое детей.

Линдгрен любит проводить время с семьёй, увлекается бегом и подводным плаванием с аквалангом, чтением книг, кино, фотографией, любительской астрономией, посещает церковные мероприятия.

Ссылки

• Личная страничка Челл Линдгрен в «Твиттере»
• [tvroscosmos.ru/frm/vestidata/2013/vesti29_06_13_1.php Если не «Сокол» — то «Форель».] Сюжет телестудии Роскосмоса на канале Россия 24. 29 июня 2013 года.

Отрывок, характеризующий Линдгрен, Челл Норвуд

Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.


– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.