Линдеман, Фердинанд фон

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Карл Луи Фердинанд Линдеман де Корель
Ferdinand von Lindemann
Место рождения:

Ганновер, Королевство Ганновер

Научная сфера:

математика

Место работы:

Альбертина

Альма-матер:

Гёттингенский университет

Научный руководитель:

Альфред Клебш

Известные ученики:

Арнольд Зоммерфельд,
Давид Гильберт,
Герман Минковский

Известен как:

доказательство трансцендентности числа <math>\pi</math>

Карл Луис Фердинанд фон Линдеман (нем. Ferdinand von Lindemann, рыцарь с 1918; 12 апреля 1852, Ганновер — 6 марта 1939, Мюнхен) — немецкий математик. Наиболее известен доказательством трансцендентности числа <math>\pi.</math> Член Баварской академии наук (1895 год).





Биография

Фердинанд Линдеман происходит из семьи филологов. Он родился 12 апреля 1852 г. в Ганновере. После окончания гимназии в Шверине (Мекленбург) он в 1870 году начинает изучать математику в Геттингенском университете. Закончил образование в 1873 году в Эрлангенском университете.

Места работы:

Самым значительным его учителем был Альфред Клебш. После смерти Клебша, по инициативе и под контролем Феликса Клейна Линдеман начинает работу по изданию лекций Клебша. Первый том книги, известной как работа «Клебша — Линдемана», вышел в 1876 г. в издательстве Б. Г. Тойбнера в Лейпциге. К этому моменту времени Линдеман уже переехал в Эрланген, куда он должен был последовать за Феликсом Клейном.

В 1873 г. в университете Эрлангена он защищает диссертацию по теме «О бесконечно малых движениях жестких тел при общем определении проективной меры» и получил степень доктора философии. Затем Линдеманн переводится в Политехническую школу в Мюнхене. Поскольку здесь было невозможно защитить хабилитационную работу, он переезжает в Вюрцбург, где и хабилитируется в 1877 г. Основу его второй диссертации составляет работа Клебша — Линдемана. В том же году Линдемана приглашают во Фрайбург в Брайсгау вначале в качестве экстраординарного, а затем — с 1879 г. — ординарного профессора.

Согласно личным воспоминаниям Линдемана в день своего тридцатилетия — 12 апреля 1882 г. — он пришел к идее доказательства трансцендентности числа π, и тем самым разрешил известную ещё со времен античности классическую проблему «квадратуры круга». Эта работа Линдемана была опубликована в 1882 году Вейерштрассом в Берлине и Эрмитом в Париже. Так внезапно имя Линдемана обретает мировую известность.

«Богатое математическое прошлое Кенигсберга» (формулировка советника Прусского министерства Альтхофа) побуждает Линдемана принять приглашение из Альбертины, где он работает с 1 октября 1883 г. по 31 августа 1893 г. Получив приглашение из Кенигсберга, Линдеманн поставил важное условие, необходимое для его согласия работать в Альбертине. Этим условием было предоставление экстраординарной профессуры Адольфу Гурвицу (1859—1919), который получает место в 1884 г. и остаётся в Кенигсберге до 1892 года.

28 мая 1887 года в Кенигсбергском Соборе Линдеман сочетался браком с актрисой Лизбет Кюсснер, дочерью кенигсбергского учителя и ректора школы. У Линдеманов родилось двое детей: сын Райнхарт (Reinhart, 1889—1911), который погиб в результате несчастного случая в Баварских Альпах, и дочь Ирмгард (Irmgard, 1891—1971) — родоначальница всех живущих ныне потомков Линдемана.

В академическом 1892/1893 г. Линдемана выбирают ректором Альбертины. По истечении срока его ректорских полномочий, побуждаемый любовью к горам, — он был одним из основателей Кенигсбергской секции объединения немецких альпинистов, — Линдеман отправляется в Мюнхен и до самой своей смерти, последовавшей 6 марта 1939 г., работает в университете Людвига-Максимилиана, совмещая исследовательскую и преподавательскую деятельность, а также активно занимаясь развитием высшей школы. За время своей деятельности в Мюнхенском университете Линдеман занимает должности ректора, декана и на протяжении многих лет является казначеем университета. Работая в университете, Линдеман активно противостоит учению и делам национал-социализма.

Научная деятельность

Научные работы Линдемана охватывают многие области математики — теорию абелевых функций, проективную, дифференциальную и алгебраическую геометрии, теорию чисел. Главной сферой его научных интересов была геометрия. Разработал (1892) общий метод решения алгебраических уравнений любой степени с помощью трансцендентных функций. Занимался также историей математики и теорией спектрального анализа. Многие годы безуспешно пытался доказать Великую теорему Ферма, обнародовал несколько ошибочных доказательств.

За свою жизнь, до выхода на пенсию 1 октября 1922 г., Линдеман был руководителем почти 60 диссертационных работ. Среди них были работы Давида Гильберта и Арнольда Зоммерфельда, которые защитили свои диссертации под руководством Линдемана в Кенигсберге.

Напишите отзыв о статье "Линдеман, Фердинанд фон"

Примечания

Литература

  • Боголюбов А. Н. Линдеман Карл Луис Фердинанд фон // [www.math.ru/lib/book/djvu/istoria/BMM.djvu Математики. Механики. Биографический справочник]. — Киев: Наукова думка, 1983. — 639 с.
  • Rudolf Fritsch. The transcendence of Pi has been known for about a century — but who was the man who discovered it?, Results in Mathematics 7, 165—183 (1984).

Ссылки

  • Джон Дж. О’Коннор и Эдмунд Ф. Робертсон. [www-groups.dcs.st-and.ac.uk/~history/Biographies/Lindemann.html Линдеман, Фердинанд фон] (англ.) — биография в архиве MacTutor.

Отрывок, характеризующий Линдеман, Фердинанд фон

Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.