Линдсей, Джек

Джек Линдсей
Jack Lindsay
Джек Линдсей в 1985 году
Имя при рождении:	Robert Leeson Jack Lindsay
Дата рождения:	20 октября 1900(1900-10-20)
Место рождения:	Мельбурн, Австралия
Дата смерти:	8 марта 1990(1990-03-08) (89 лет)
Место смерти:	Кэмбридж, Великобритания
Язык произведений:	английский
[lib.ru/INOSTRHIST/LINDSEJ/ Произведения на сайте Lib.ru]

Джек Линдсей (англ. Jack Lindsay; 20 октября 1900 года, Мельбурн — 8 марта 1990 года, Кембридж) — писатель, поэт, литературовед, искусствовед, историк родом из Австралии, проживавший с 1926 года в Великобритании.

Биография

Старший сын австралийского писателя Нормана Линдсея и Катлин Паркинсон. В 1901 году вместе с семьёй переехал в Сидней, а в 1909 году вместе с матерью, после развода родителей, — в Брисбен. Получил образование в гимназии Брисбена, после чего поступил в Университет Квинсленда, который окончил в 1921 году с отличием и прекрасным знанием греческого и латыни. В 1920-х годах публиковал свои рассказы и поэмы в журнале The Bulletin, а также работал редактором в литературных журналах Vision и London Aphrodite. В 1925 году вместе с другими австралийскими писателями П. Р. Стивенсоном и Дж. Кёртли он основал в Сиднее издательство Fanfrolico Press.

В 1926 году навсегда покинул Австралию, поселившись в Англии. Туда же было переведено и его издательство, в котором Линдсей публиковал свои переводы древнегреческих произведений. В годы Великой депрессии Fanfrolico Press прекратило своё существование, а сам писатель переехал в графство Корнуолл, где занялся написанием исторических романов. Тогда же он стал интересоваться коммунистическими идеями (хотя и отрицательно относился к советской модели коммунизма), начал писать статьи для журнала Left Review, а в 1941 году стал членом Коммунистической партии Великобритании, что послужило причиной ссоры с отцом (они так и никогда не помирились). Многие из произведений Линдсея впоследствии были переведены на русский язык и опубликованы в СССР под псевдонимом Ричард Престон (англ. Richard Preston). В годы Второй мировой войны, в 1941-1943 годах, служил в британской армии в войсках связи, а в 1943-1945 годах был сценаристом в Военном министерстве. В 1967 году за заслуги в пропаганде и переводах советской литературы на английский язык был награждён орденом «Знак Почёта».

Творчество

За годы своей жизни Линдсей написал/опубликовал свыше 170 книг, жанр и содержание которых отличались большим разнообразием: от классических поэм до романов, основные события которых разворачиваются в Древнем Риме, от военных историй, политических теорий и метафизической поэзии до научно-популярных книг по археологии и романов XVIII века.

Особое влияние на развитие его творчества и взглядов оказали идеи Фридриха Ницше, Уильяма Блейка и Карла Маркса. Линдсей также очень интересовался европейским Ренессансом и античной литературой. В 1923 году опубликовал сборников стихов «Fauns and Ladies», а в 1925 году — перевод на английский язык «Лисистраты» Аристофана и других классических произведений Гомера и Феокрита.

Среди книг, переведённых на русский язык, можно выделить исторические романы «Ганнибал» (1941), «Люди сорок восьмого года» (1948, русский перевод 1959), эпопею «Британский путь», которая включает в себя такие романы, как «Весна, которую предали» (1953, русский перевод 1955), «Твой дом» (1957, русский перевод 1961), «Маски и лица» (1963, русский перевод 1965) и др.

В 1950-1960-х годах Линдсей занимался преимущественно написанием литературоведческих и автобиографических работ («После тридцатых годов», 1956; исследования творчества Диккенса, Баньяна; «Жизнь редко говорит», 1958; «Бурные 20-е годы», 1960; «Фанфролико и после», 1962). В более позднем творчестве, начиная с 1970-х годов, Линдсей писал исключительно в жанре художественно-критического эссе-исследования (эти работы преимущественно посвящены художникам, например, Сезанну, Гейнсборо, Тёрнеру).

Библиография

• Джек Линдсей. Адам нового мира. — Москва.: «Художественная литература», 1940 г.
• Джек Линдсей. Беглецы. Восстание на золотых приисках. — Москва.: «Детская литература», 1956 г.
• Джек Линдсей. Подземный гром. — Москва.: «Прогресс», 1970 г.
• Джек Линдсей. Ганнибал. Бласко Ибаньес. Куртизанка Сонника. — «Вече», 2008 г. — ISBN 978-5-9533-2635-3.

Отрывок, характеризующий Линдсей, Джек

Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.


В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил: