Линевский, Александр Михайлович
Поделись знанием:
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.
Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
| Александр Михайлович Линевский | ||||
 | ||||
| Дата рождения: | ||||
|---|---|---|---|---|
| Место рождения: | ||||
| Дата смерти: |
20 февраля 1985 (82 года) | |||
| Место смерти: | ||||
| Гражданство: | ||||
| Род деятельности: |
прозаик | |||
| Язык произведений: | ||||
| Награды: |
| |||
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[gov.karelia.ru/Power/Archives/Photo/linevskii.html А. М. Линевский] |
Алекса́ндр Миха́йлович Лине́вский (3 мая 1902—20 февраля 1985) — русский писатель, учёный-археолог, этнограф, кандидат исторических наук, заслуженный работник культуры Карельской АССР, лауреат Государственной премии Карельской АССР, почётный гражданин города Петрозаводска[1].
Содержание
Биография
Родился в дворянской семье.
Будучи студентом этнографического факультета Ленинградского географического института, принимал участие в этнографических экспедициях в Карелии, где летом 1926 года вблизи города Беломорска было обнаружено около трёхсот наскальных изображений, выбитых примерно 4—5 тысяч лет назад, получивших название «Бесовы следки».
После окончания университета А. М. Линевский переезжает в Петрозаводск, навсегда связав свою научную и литературную деятельность с Карелией. Здесь он опубликовал большинство своих научных работ по археологии, истории, этнографии и фольклору Карелии.
Научная деятельность А. М. Линевского многогранна. В 1929—1931 годах он работал в Карельском краеведческом музее, затем перешёл на работу в Карельское архивное управление, где проделал большую работу по сбору и комплектованию Карцентрархива документальными материалами периода первых лет советской власти. В 1934—1954 годах работал в Институте языка, литературы и истории карельского филиала АН СССР.
Первые произведения А. М. Линевского, начиная с 1925 года, печатались в московских и ленинградских молодёжных журналах.
В 1930 году в журнале «Всемирный следопыт» публикуется первый вариант повести «Листы каменной книги», а в 1952 году создаётся последний. Книга выдержала 16 изданий, переведена на финский, английский, литовский, латышский языки. Общий её тираж превысил 800 тысяч экземпляров. В этом научно-фантастическом произведении автор использовал, кроме археологических и этнографических материалов, свои расшифровки наскальных рисунков побережья Белого моря и Онежского озера.
В 1937 году выходит роман «Доктор Подобин», затем повести: «Как это было», «Тогда на Ладоге», а также сборники рассказов «Мужество» и «Так было».
В 1951—1964 годы А. М. Линевский создал свою главную книгу-эпопею о Беломорье («Поморье», «Лёд тронулся», «Бушует Беломорье», «Испытания»). Книга разошлась тиражом 700 тысяч экземпляров. Тетралогия воссоздаёт жизнь Поморья в дореволюционное время и в первые годы советской власти.
Похоронен на Сулажгорском кладбище Петрозаводска[2].
Награды
- 2 ордена Трудового Красного Знамени (22.09.1959; 03.05.1972)
- орден Дружбы народов (30.04.1982)
- медали
- Государственная премия Карельской АССР[3]
Память
В 1996 году в Петрозаводске новая улица в районе «Древлянка» получила имя А. М. Линевского. В 2004 году в Петрозаводске на доме № 14 по улице Куйбышева открыта мемориальная доска[4].
Художественные произведения
- Линевский, А. М. Доктор Подобин: [Роман из эпохи гражданской войны войны. 1917-1921 гг.] Кн. 1. — Петрозаводск: Кирья, 1937. — 168 с.
- Линевский, А. М. Листы каменной книги. [Повесть из жизни древней Карелии]. — [Петрозаводск]: Каргосиздат, 1939. — 80 с. — 30 000 экз.
- Линевский, А. М. Как это было. (Партизаны Беломорья) : Повесть. — [Петрозаводск]: Каргосиздат, 1939. — 172 с.
- Линевский, А. М. Тогда на Ладоге: [Повесть. Кн. 1 - ]. — [Петрозаводск]: Гос. изд-во Карело-Фин. ССР, 1945. — 136 с.
- Линевский, А. М. Беломорье : Роман : В 2 т.. — Петрозаводск: Карелия, 1980.
- Линевский, А. М. Возвращение : Повести, рассказы. — Петрозаводск: Карелия, 1982. — 383 с. — 15 000 экз. (В книгу вошли повести «Шёл восемнадцатый год», «Тогда на Ладоге», «Возвращение»; рассказы «Долг», «Было это в двадцатом году», «Два века за четверть века», были «К петуху на суд» и «Учительница», очерки «Романтик Севера», «Незабываемое»).
Напишите отзыв о статье "Линевский, Александр Михайлович"
Примечания
- ↑ Карелия: энциклопедия: в 3 т. / гл. ред. А. Ф. Титов. Т. 2: К — П. — Петрозаводск, 2009. — 464 с. ISBN 978-5-8430-0125-4 (т. 2)
- ↑ [monuments.karelia.ru/ob-ekty-kul-turnogo-nasledija/katalog-po-petrozavodsku/pamjatniki-istorii/pamjatniki-svjazannye-s-razvitiem-kul-tury/mogila-a-m-linevskogo-pisatelja-arheologa-zasluzhennogo-dejatelja-kul-tury-kassr-1902-1985-gg/ Могила А. М. Линевского]
- ↑ Михайлов, 2001, с. 82.
- ↑ [karelinform.ru/?id=450 Мемориальная доска в честь известного писателя установлена в столице Карелии] (рус.). КарелИнформ (10 июня 2004). Проверено 14 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FsSAEtx2 Архивировано из первоисточника 14 апреля 2013].
Литература
- Левитина А. А. М. Линевский: Критико-биографический очерк. — Петрозаводск, 1973
- Линник Ю. В. Время. — «Север», 1977, № 4
- Дюжев Ю. И. А. М. Линевский // История литературы Карелии: в 3 т. — Петрозаводск, 2000. (Т.3)
- [rkna.ru/projects/mosaic/viewdoc.phtml?lng=&id=1176 Линевский Александр Михайлович (1902-1985 гг.)] (рус.). [rkna.ru/projects/mosaic/index.php Национальный архив РК : Архивная мозаика культуры Карелии в Интернет]. Проверено 14 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FsSCLgCA Архивировано из первоисточника 14 апреля 2013].
- Михайлов Е. П. [www.chnmuseum.ru/files/almanac2001/almanac2001_506.pdf Забытый исследователь чувашей] (рус.) // Чувашский национальный музей. Люди. События. Факты (2001) : Альманах. — Чебоксары: Чувашский национальный музей, 2001. — С. 81-84.
- Савватеев Ю. А. [www.sever-journal.ru/assets/Issues/2010/7-8/094-107Savateevlinevskij.pdf В поисках достоверности: о жизни и деятельности А. М. Линевского] (рус.) // Север : журнал. — 2010. — № 7-8. — С. 94-107.
Ссылки
- [rkna.ru/exhibitions/linevskii/index.php Александр Михайлович Линевский. Фотовыставка]
- Устинов, Виктор. [www.belomorsk-mo.ru/file.cgi?id=1214 Поэт каменной книги (Воспоминания об А. М. Линевском)] (рус.). Беломорская трибуна (29 декабря 2011). Проверено 13 апреля 2013.
- [kandalit.ucoz.ru/index/belomore/0-38 Отрывок из романа «Беломорье» на сайте «Литературная Кандалакша»]
Отрывок, характеризующий Линевский, Александр Михайлович
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.
Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
Категории:
- Родившиеся 3 мая
- Родившиеся в 1902 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Санкт-Петербурге
- Умершие 20 февраля
- Умершие в 1985 году
- Умершие в Петрозаводске
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Кавалеры ордена Дружбы народов
- Писатели по алфавиту
- Археологи России
- Археологи СССР
- Историки России
- Писатели Карелии
- Писатели России XX века
- Этнографы России
- Учёные Карельского научного центра РАН
- Заслуженные работники культуры Карельской АССР
- Почётные граждане Петрозаводска
- Похороненные на Сулажгорском кладбище
