Линейные корабли типа «Остфрисланд»
Линейные корабли типа «Остфрисланд» (нем. Ostfriesland-Klasse), часто называемые также типом «Гельголанд» (нем. Helgoland-Klasse) — серия германских линейных кораблей конца 1900-х — начала 1910-х годов. Вторая серия дредноутов Германской империи, по сравнению с предшествовавшим типом «Нассау» отличавшаяся увеличившимся более чем на 4000 тонн водоизмещением, 305-мм артиллерией главного калибра и усиленной броневой и подводной защитой. В то же время линкоры типа «Остфрисланд» всё ещё сохраняли архаичное линейно-ромбическое расположение башен главного калибра, при котором по каждому борту могли вести огонь только восемь орудий из двенадцати. Кроме того, консервативной являлась силовая установка кораблей этого типа. Вместо ставших к тому времени стандартом паровых турбин, корабли оснащались паровыми машинами.
Всего в 1908—1912 годах было построено четыре линкора типа «Остфрисланд»: три — в рамках кораблестроительной программы 1908/1909 годов и четвёртый — по программе 1909—1910 годов. В дальнейшем линкоры прошли модернизацию, заключавшуюся в увеличении максимального угла возвышения орудий главного калибра с 13,5° до 16°, кроме того в годы войны два из их 88-мм противоминных орудий были заменены на зенитные того же калибра.
В годы Первой мировой войны все четыре корабля серии входили в состав Флота открытого моря и активно использовались в боевых действиях, в частности, в Ютландском сражении. Хотя «Остфрисланд» в 1916 году был серьёзно повреждён при подрыве на мине, все линкоры типа «Остфрисланд» пережили войну и были после капитуляции Германии интернированы странами-победителями. По одному кораблю получили Великобритания, США, Франция и Япония, но уже в 1921—1924 годах все линкоры были пущены на слом или потоплены в качестве кораблей-мишеней.
Представители
| Название | Верфь | Закладка | Спуск на воду | Вступление в строй | Судьба |
|---|---|---|---|---|---|
| «Остфрисланд» Ostfriesland |
верфь флота в Вильгельмсхафене | 19 октября 1908 | 30 сентября 1909 | 15 сентября 1911 | потоплен как мишень 21 июля 1921 |
| «Гельголанд» Helgoland |
Howaldtswerke, Киль | 24 сентября 1908 | 25 сентября 1909 | 19 декабря 1911 | продан на слом в 1924 |
| «Тюринген» Thüringen |
Weser, Бремен | 7 ноября 1908 | 27 ноября 1909 | 10 сентября 1911 | продан на слом в 1923 |
| «Ольденбург» Oldenburg |
Schichau, Данциг | 1 марта 1909 | 30 июня 1910 | 1 июля 1912 | продан на слом в 1921 |
См. также
Напишите отзыв о статье "Линейные корабли типа «Остфрисланд»"
Литература
- С. А. Балакин. ВМС Германии 1914—1918. Справочник по корабельному составу. — Москва: Моделист-конструктор, 1996. — 32 с. — (Морская коллекция № 3 (9) / 1996). — 7000 экз.
- Gray, Randal (ed). Conway's All The Worlds Fighting Ships, 1906-1921. — London: Conway Maritime Press, 1985. — 439 p. — ISBN 0-85177-245-5.
- Печуконис Н. И. Дредноуты кайзера. Стальной кулак имперской политики. — Москва: Военная книга, 2005. — 106 с. — ISBN 5-902863-02-3.
|
Это заготовка статьи о классах и типах судов и кораблей. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Линейные корабли типа «Остфрисланд»
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
